— Из штаба фронта поступила чрезвычайной важности информация.
Комкор остановился.
— Слушаю.
— К месту боя Манштейн подтянул крупные резервы. В сумерках его главные силы — пехотные штурмовые батальоны и ударные танковые части — заняли исходные рубежи для атаки. Но наша разведка не дремала. Все это стало известно генералу армии Ватутину. Артиллеристы и минометчики Воронежского фронта открыли огонь.
— Превосходно! — воскликнул Курбатов. — Теперь враг не сможет планомерно атаковать позиции войск генералов Чистякова и Шумилова.
— Ночные бомбардировщики сейчас наносят удары по тылам и аэродромам противника. Но это еще не все новости. На Воронежском фронте взяты пленные. Работникам штаба удалось выяснить начало вражеской атаки.
— Удалось?!
— Тайна раскрыта. Генеральное наступление гитлеровцев начнется в пять часов утра пятого июля.
Руки Павла Филипповича потянулись к настольному календарю. Черников сказал:
— Восход — четыре пятьдесят четыре. Заход — двадцать один одиннадцать. Продолжительность дня — шестнадцать часов семнадцать минут.
— Какую погоду на завтра предсказывает метеорологическая станция?
— Утром — облачность, резкий ветер. Солнце проглянет только в полдень.
— Значит, в пять часов утра пятого июля? — с расстановкой произнес Курбатов.
— Гитлер приказал: «Любой ценой окружить и уничтожить русские войска под Курском. Пленных не брать! По трупам к победе!»
— Каннибал!.. — Курбатов медленно прошелся по блиндажу. — Перед генеральным наступлением, Лука Фомич, противник начнет артиллерийскую подготовку. Но в какое время? Сколько она будет продолжаться: час, два? Все это требует проверки. — Комкор услышал зуммер, подошел к аппарату.
— Что? Взят пленный? Так почему же?.. Уже ведут? — Павел Филиппович закурил и еще более оживился. — Вот и наши смельчаки отличились.
Изучая противника, Курбатов внимательно перечитывал письма гитлеровских солдат, добытые разведчиками. Он часто сам опрашивал пленных. Когда-то в молодости он батрачил у немецких колонистов на Хортице. После окончания гражданской войны, уже будучи комбригом и слушателем военной академии, Павел Филиппович хорошо овладел немецким языком.
Укладывая папиросы в портсигар, Курбатов думал о том, как получить от пленного необходимые сведения.
Разведчики Синенко и Корениха ввели в блиндаж гитлеровского ефрейтора. Тот, увидев русских генералов, щелкнул каблуками и застыл, строго соблюдая положение «смирно».
Комкор окинул взглядом пленного. Перед ним стоял молодой немец без шапки и пояса. На груди у него висел железный крест.
— Где вы захватили пленного? — обращаясь к Синенко, спросил Курбатов.
— На нейтральной полосе, там гитлеровцы разминировали минное поле.
— Кто из разведчиков отличился?
— Корениха и Брагонин, товарищ генерал.
— Парторг сдержал свое слово, — заметил Черников.
— Вчера прямо из дзота взяли, сегодня новенького доставили. Действуем продуманно, вроде как справляемся, — отозвался довольный Корениха.
Комкор сел и жестом указал пленному на табурет.
В блиндаже наступила тишина. Павел Филиппович заметил, что пленный насторожился, его глаза беспокойно забегали. Курбатов предложил ему папиросу. Тот взял, принялся нервно курить.
— Сапер? — спросил Курбатов по-немецки.
— Да, господин генерал.
— Шестой пехотной дивизии, — как бы между прочим заметил Курбатов, — разминировал проходы для танков.
— Да, — подтвердил пленный.
— Сегодня вашим солдатам зачитан приказ Гитлера о наступлении. Вы должны все знать, — продолжал Курбатов. — Скажите мне, на какое время назначена атака?
На лбу гитлеровца выступили крупные капли пота. Собираясь с мыслями, он оттягивал ответ.
— Вы, очевидно, плохой ефрейтор и не знаете приказа своего командования, — иронически произнес Курбатов. — Русскому генералу приходится напомнить его: наступать в пять ноль-ноль пятого июля.
Гитлеровский ефрейтор был ошеломлен.
— Может быть, вы забыли, в какое время начнется артиллерийская подготовка? — с тем же оттенком иронии спросил комкор.