— Да, — многозначительно сказал Васильков и подмигнул детям. — Но вообще-то статья Уголовного кодекса с отягчающими обстоятельствами.
Маргарита перебила его:
— Илья Тимофеевич, может, чаю?
— Чаю бы я напился со всем моим удовольствием, — степенно ответил лесничий. — Но не имею такой возможности. Жена дома с птенцами осталась, Катька ей доверяет как бабушке, но надолго все равно оставлять нельзя. Птицы волнуются. Особенно Петька. Он у нас семьянин. Ревнивый.
— А, — сказала тетя, — понятно.
— Ну, я пойду?
— Ага, — кивнула тетушка. — Идите… Сумасшедший дом, — сказала она, закрыв дверь. — Самый настоящий сумасшедший дом.
В полной тишине, как прибывающий паровоз, засвистел чайник….
22. «Я, кажется, что-то нашел!»
Зато, когда она напились чаю и даже Васильков, который был при исполнении, с удовольствием откушал тетушкин торт, носивший загадочное название «Улыбка эфиопа», тетушка подобрела и милостиво выслушала подробности охоты за вороной.
— Дети, а вы не пробовали поиграть в буриме? — спросила она. — Интеллект развивает необыкновенно. И взрослым спокойнее.
— Вот-вот, — поддакнул Васильков, вытряхивая из усов крошки шоколадного торта. — А еще можно изучать правила дорожного движения. Поиграть в викторину «Угадай дорожный знак». Как-нибудь я вам принесу атлас знаков…
Катя посмотрела на него с испугом: а ну как правда принесет? Но Васильков взгляда не заметил: он смотрел на тетушку Маргариту таким умиленным взглядом, словно ему щекотали нос.
— Тетя, ну вы же расстраивались из-за ложечек, — укорил ее Димка. — Мы их нашли, и не только их. Еще и часики достали Катиной учительнице, и многое другое. Там в коробке чего только нет — и браслет, и вилочки…
— Знаю-знаю, — перебила его тетушка. — Но все же вы можете хотя бы неделю посидеть спокойно.
— Конечно, тетя, мне нужно столько всего занести в дневник, — сказал Димка. — Вы даже не представляете.
После обеда, когда Катринка и майор Васильков ушли, явилась врач — строгая пожилая женщина с лицом филина. Осмотрела Димкину ногу, покачала головой и прописала тугую повязку и покой.
— Небольшое растяжение связок, — сказала она тетушке. — Дня три пусть дома побудет.
Димка сидел в своей комнате, болтал больной ногой и заносил в дневник события последних двух дней. Рядом с ним на диване лежал Зубастик и печально вздыхал. Может быть, ему было стыдно перед доберманом, может быть, он не мог понять, почему кошки его не любят. Димка тоже вздыхал, то краснея, что они с Катей подняли переполох, то радуясь, что помогли тетушке.
— Как ты думаешь, мы нормально проводим время? — спросил он Зубастика, но пес вздохнул так печально, что Димка даже взял его на руки и принялся гладить. — Что ты сегодня такой? И подрался с кем-то. Давай лучше завтра в индейцев играть. Или в этих, археологов. Вот у меня в энциклопедии написано, что Трою раскопали потому, что делали все, как в легенде было написано. Представляешь, как здорово было найти клад. Тогда Жердяй бы мне слова даже не сказал…
Вспомнив Жердяя, Димка загрустил, а потом махнул рукой:
— Знаешь что, псина, — обратился он к таксе. — Давай с тобой спать ляжем.
Пес завилял хвостом и мигом перебрался на диван. Внизу, у крыльца, Маргарита Петровна кормила ежей, которые хоть и фыркали недоверчиво, но уже почти не боялись человека. Тетушка исполняла им что-то лирическое, ежи согласно чавкали вокруг плошки.
Под утро пошел дождь, и Димка встал, чтобы закрыть окно. Дождь продолжал лить и после завтрака, и в обед, и до самого вечера было сонно. Димка валялся в своей комнате, читая Зубастику вслух детскую энциклопедию, и завидовал археологу Шлиману, который откопал Трою. Только под вечер выглянуло солнце, и мальчик, все еще прихрамывая, отправился в сад.
— Только в грязи не копайтесь, умоляю. — Маргарита наводила чистоту на своей любимой кухне.
— Ага, — кивнул Димка. И, поскользнувшись, сел в лужу.
Тетушка закатила глаза и ничего не сказала. Вместо этого она запела что-то бравурное, и Димке опять стало казаться, что тетушке не хватает рогатого шлема и медвежьей шкуры на плечах.
— Зато теперь мы можем копаться в грязи, — философски рассудил мальчик и вслед за Зубастиком побрел в глубь сада. Пес деловито обнюхал окрестности, отметив с глубокой скорбью, что Чапаев успел побывать под его яблоней и оставить кроме запаха и другой вполне ощутимый след, который не смыл даже ливень. Его визит разволновал и без того депрессивную таксу, и пес решил перепрятать свою косточку куда-нибудь подальше. Разбрасывая комья земли, он принялся рыть яму.