– Мы просто хотим есть, ищем, где бы честно заработать, – поддержал его другой. – Ежели вашей светлости вдруг понадобятся?..
– Нет. – Райдер вытащил из кармана пару монет и бросил им. – Вот вам за хлопоты.
Головорезы поймали на лету деньги и поспешили прочь.
Во внезапно наступившей тишине из леса заструились какие-то чистые звуки. Миракл повернулась во сне. Чувство глубокого удовлетворения заполнило Райдера.
Он гнал Красотку рысью по довольно разбитой дороге, вившейся вдоль берега мелкой речки, выискивая среди следов отпечаток необычной подковы, как вдруг из подлеска взметнулся в небо фазан. Птица со свистом пролетела прямо перед носом Красотки. Лошадь шарахнулась в сторону и присела, Райдер едва удержался в седле. Он подобрал поводья, раздосадованный тем, что, дав ей слишком большую волю, допустил оплошность. Должно быть, он устал больше, чем ему казалось.
– Ах, – проговорила Миракл. – Вы можете ехать верхом даже во сне! Любой из сыновей герцога Блэкдауна, конечно же, полжизни провел в седле.
Путь впереди преграждали Джим со своей наездницей.
Кобыла вскинула голову и заржала. Райдер всецело сосредоточил внимание на Миракл. Сердце его бешено стучало. Она пристально смотрела на него, рассветные лучи отбрасывали на ее лицо чарующие тени.
– У меня всегда были лошади, – ответил Райдер. Миракл потрепала белую шею лошади.
– Сейчас верхом на своей прекрасной кобыле вы похожи на призрак. Когда вы в последний раз крепко спали всю ночь?
Райдер безмолвно посмотрел на нее, пытаясь припомнить когда, и улыбнулся:
– Ни разу с тех пор, как встретил вас.
Миракл прикусила губу.
– Проклятие! Стало быть, если вы упадете на землю и испустите дух, вина за это ляжет на меня. А я меж тем всякий раз, просыпаясь поутру в месте своего ночлега, нахожу горячие угли. Каждый день я, седлая лошадь, обнаруживаю, что ночью ее кто-то почистил – возможно, какие-то волшебные эльфы. Мои съестные припасы чудесным образом пополняются, питье в бутылке не иссякает. Какие-то гномы, очевидно, из кожи вон лезут, заботясь обо мне.
Райдер пустил Красотку шагом.
– Это вам докучает?
Миракл повернула лошадь, и Джим пошел рядом с кобылой.
– Нет, меня это забавляет. Или скорее трогает до глубины души.
Яркое солнце заставило Райдера сощуриться.
– Не знаю, сознаете ли вы, насколько опасно ваше путешествие, – проговорил он. – По дорогам Англии бродит множество лихих людей, которые готовы на все, чтобы выжить в эти тяжелые времена. Вас уже однажды обокрали. Женщине очень опасно путешествовать одной.
– Итак, сэр Галахад продолжает стоять на страже, не смыкая глаз?
– Я бы не хотел, чтобы вы меня так называли.
– Понимаю. Потому что не Галахад, а лорд Райдерборн нынче утром встретил тех негодяев и так ловко с ними разделался, будто увольнял двух конюхов, которые ошиблись, отмеряя овес, или слуг, проливших чай на сапоги его светлости. – Миракл взглянула на него из-под густых ресниц. – Это было поистине блистательно.
– Вы видели?
– Видела. Но разумнее было притворяться спящей, по крайней мере, до тех пор, пока я не удостоверилась, что вы не нуждаетесь в моей помощи. Вы, разумеется, в ней не нуждались. Вы были так по-аристократически надменны и так непререкаемо уверены в себе, что они решили, будто все эти леса и прилегающие к ним тысячи акров земли принадлежат вам.
– На это я и надеялся, что им в голову придет нечто подобное, и они решат, будто у меня где-то поблизости прячутся вооруженные слуги.
– Именно. Но поблизости не было никого, кроме меня, поэтому вы чертовски рисковали, встречая их таким образом. Хотя сэр Галахад, наверное, последовал бы за девицей и в преисподнюю, если бы решил, что забота о ней – его долг.
– Следовать в преисподнюю нет необходимости. Если вы только немного смягчитесь, позволив мне открыто помогать вам, я смогу нанять экипаж, и мы доедем прямо до Дербишира.
– Вы устали ехать верхом?
Райдер рассмеялся, и от этого у него разболелась голова.
– Нет, я просто устал как собака.
– Тогда у нас два выбора, – сказала Миракл. – Либо вы немедленно поворачиваете и возвращаетесь домой…
– …либо мы отказываемся от всего этого сумасшедшего путешествия и едем в ближайший город, где наймем кучера с четверкой лошадей.
– Рискуя быть узнанными на первой же заставе. А я-то думала, вам доставляет удовольствие разъезжать в одиночестве по полям и лесам.
Райдер погладил гриву Красотки.
– Да, в некотором отношении. Мне это доставляет какое-то странное удовольствие. В том, чтобы ехать день за днем, не оглядываясь назад, есть какая-то притягательная свобода. Впервые за всю мою сознательную жизнь я ничего и никому не должен, кроме как держаться в седле.
– А вы способны делать это даже во сне. Значит, вы будете продолжать свое романтическое путешествие в никуда?
– Сэр Галахад на меньшее не способен, – ответил Райдер.
Миракл рассмеялась:
– Этого-то я и боялась. Но пока что вам нужно подкрепиться и выспаться. Вы превратились в тень. Не дай Бог, это превращение дойдет до своего логического конца, и тогда ваш мятежный дух будет преследовать меня до конца моих дней.
– Я устал, но испускать дух не собираюсь.
– Я тоже. Хотя, увы, если мне суждено закончить свои дни на виселице, то вам недолго утруждать себя. – Она направила лошадь через ручей. – В эти нелегкие времена утомленный странствующий рыцарь скорее опасен, чем полезен, – бросила она через плечо. – О, давайте поскачем вслед за косулей в чащу!
Смущенный, Райдер поскакал за ней.
Лошади, преодолев речку и пробравшись сквозь заросли ивы на противоположном берегу, оказались на небольшой полянке.
Миракл соскользнула с седла, привязала Джима к дереву и достала из седельных сумок еду.
– Я случайно обнаружила это место, – сказала она. – Передо мной вдруг что-то мелькнуло на дороге, и я поскакала следом.
– Священный самец косули приводит странников на волшебную поляну?
Миракл опустилась на траву и развернула мясной пирог.
– Косуля – хороший эпизод для сказки, хотя я думаю, на самом деле это была просто лиса.
Райдер спешился, привязал Красотку, чуть ослабив ей подпругу, и присоединился к Миракл.
Над водой кружили стрекозы-красотки, чей покой лишь изредка нарушался алмазным блеском большой стрекозы. Полянка, отделенная от дороги рекой, была полностью скрыта от глаз возможных прохожих подлеском и деревьями.
– Садитесь, – сказала Миракл. – Выпейте вина. Волшебные существа оставили мне прошлой ночью и этот пирог. Должно быть, они зашли в какую-то пекарню в ближайшей деревне и опустошили там полки, хотя вино, кажется, разлито самой Титанией[14] с помощью Паутинки и Душистого Горошка.[15]
Райдер снял сюртук, бросил его на траву, затем лег на спину, надвинув на глаза шляпу и подложив под голову сюртук. Что-то тихо плеснуло в воде: верно, полевка или лягушка. Где-то в лесу ворковали голуби. Воздух пронизывал резкий аромат водяной мяты. Покой был почти осязаем.
– Ешьте, – сказал Райдер. – Я не голоден.
Миракл промолчала.
Райдер чуть приподнял шляпу и посмотрел на нее в щелку между ресниц. Ее глянцевитые волосы, заплетенные в косы, были аккуратно уложены и скрывали большую часть синяков на щеке. Словно выточенная из камня, она сидела, неподвижно уставившись на еду, которую держала в руках.
– Вы не будете есть? – спросил Райдер.
Она отвела глаза в сторону.
– Едва ли учтиво есть в одиночестве.
Райдер сел и, обняв ее за плечи, повернул лицом к себе.
– Миракл…
Из ее глаз сквозь ресницы полились слезы, они покатились по исчезающим отметинам на ее дивной коже, огибая уголки гордого рта.
14
Титания – в германской мифологии королева эльфов, супруга Оберона. Царица фей и эльфов из комедии Уильяма Шекспира «Сон в летнюю ночь»
15
Паутинка и Душистый Горошек – эльфы, персонажи комедии Уильяма Шекспира «Сон в летнюю ночь»