Блеснули мокрые рукава: человек плыл, рассекая воду. Сделав несколько гребков, он приблизился к лодке. Его сильные руки ухватились за планшир.
– Хэнли предпочел умереть, – сказал Райдер. – Я дал ему пистолет, и он застрелился.
Глава 18
– Я очень надеюсь, – сказала герцогиня, осмотрев руины башни Уитчерч, – что все это того стоило, не так ли?
Райдер, запрокинув голову, взглянул на почерневшие каменные стены, мокрые остатки сгоревших перекрытий и штукатурки и прижал Миракл к себе.
– Стоило жизни Миракл? О чем, черт возьми, вы думаете, ваша светлость?
– Я думаю, Хэнли поступил необдуманно. Герцог в ярости. Я распространила слух, будто граф погиб как герой, помогая тушить пожар.
– А вовсе не совершил поджог? – переспросил Гай. – Сначала он подпалил конюшни, зная, что солома и сухое дерево перегородок вспыхнут, как праздничный фейерверк. Благодарение Богу, конюхам удалось спасти лошадей.
– Да, – подтвердила герцогиня. Она повернулась и повела их назад, туда, где раньше была спальня Райдера. Часть пола начисто отсутствовала. Мебель была испорчена огнем и водой. – Домашняя прислуга, как видно, тоже принимала участие в тушении пожара с помощью этих ваших новомодных насосов, Райдерборн?
Райдер кивнул:
– Да, слуги проявили себя блестяще.
– Не зря вы их учили. Если бы они растерялись, пожар уничтожил бы весь замок. – Герцогиня скользнула взглядом вверх по облупившейся стене, возле которой находилось то, что когда-то было кроватью ее сына. – Жаль, однако, что безвозвратно утрачена эта картина. Я ее любила.
– Чего ради делать из Хэнли героя? – не унимался Гай.
– У него остались вдова и несколько малолетних детей, – ответила герцогиня. – Никто, кроме нас, присутствующих сейчас в этой комнате, даже сам Блэкдаун, не должен знать всей правды. Я не хочу, чтобы скандальная слава Миракл продолжала возбуждать интерес. Приготовления к свадьбе и без того непростая задача.
– И много ли нашлось высокородных чистоплюев, отворотивших от нас нос? – поинтересовался Райдер.
Герцогиня вышла на свежий воздух во внутренний дворик.
– Могу ответить одно: я сделала все, что в моих силах. Время покажет, одержит ли любопытство верх над предубеждением. Однако нам следует подумать, как быть дальше. Уайлдшей за исключением твоих комнат и конюшен, слава Богу, почти не пострадал. Вот только гобелен с изображением святого Георгия, который Дункан вытащил из большого зала; приводит меня в отчаяние. Избежав гибели во время пожара, гобелен этот вместе с несколькими весьма посредственными портретами ваших пращуров, о которых я ничуть не горюю, оказался почти уничтожен дождем.
– Стало быть, вы считаете, что свадебные приготовления могут идти своим чередом?
– Должны.
– Даже если мы рискуем остаться без гостей? – спросил Райдер.
– Милый мой сын, герцогиня Блэкдаун не поставит на карту свою репутацию и влияние в обществе, не обдумав все как следует. На тот случай, если мы вдруг решим, что Уайлдшею нанесен слишком серьезный урон, Артур предложил предоставить нам для проведения торжеств свой Стрэтфилд-Сэй.
– Артур? – переспросила Миракл, почувствовав легкую дурноту.
Герцогиня взглянула на нее:
– Дитя мое, надеюсь, герцог Веллингтон не был вашим любовником?
– Нет, – ответила Миракл. – Я подумала не о человеке. Мне никогда не доводилось лично встречаться с Железным Герцогом. Я вспомнила о его изображении на вывеске постоялого двора.
Одно мгновение герцогиня пристально смотрела на Миракл, а затем, повернувшись к сыну, бросила:
– Райдерборн! Помогите жене сесть!
– Ничего-ничего, – отозвалась Миракл. – Я превосходно себя чувствую!
– Надеюсь, – сказала герцогиня, – ибо вы, несомненно, носите под сердцем ребенка.
– Ты не знала? – спросил Райдер.
Миракл подняла на него глаза. Он отнес ее в покои для гостей, где они с Миракл располагались после пожара, и опустил на шезлонг.
– Я думала, меня одолевают тревоги о нашем будущем, – ответила она. – Порой поутру меня подташнивало. Я не могла смотреть на еду, но относила плохое самочувствие на счет беспокойства из-за предстоящей свадьбы. Мне в голову не могло прийти, что я беременна.
Райдер буквально светился изнутри.
– Нет слов, чтобы выразить, как я счастлив.
Миракл погладила его по щеке:
– Тебе не кажется, что наш сын был зачат вспышкой небесного фейерверка в ту ночь, когда над Амброз-Фолли шел звездный дождь?
– Весьма возможно. Не назвать ли нам его Амброзом, если это мальчик?
– Не знаю, – ответила Миракл. – При мысли о том, что мой ребенок будет ездить в том жутком экипаже с драконом, который хранится у вас в Рендейле, мне хочется, чтобы родилась девочка.
– Но наш сын – будущий герцог, – с улыбкой заметил Райдер. – Ты хочешь отказать ему в наследстве?
– Только в той его части, которая приносила тебе вред. – Миракл присела и спустила нога на пол. – А что в самом деле произошло в Харроу, Райдер? Неужели и нашим сыновьям придется также страдать?
Райдер встал и принялся шагать по комнате.
– Полагаю, секретов между нами быть не должно. – Он посмотрел на Миракл. – Согласна?
Миракл поднялась с шезлонга и приблизилась к мужу.
– Нет, не должно, хотя на то, чтобы раскрыть их друг другу все до единого, жизни не хватит.
– Она у нас впереди, – сказал Райдер.
Миракл заглянула ему в лицо:
– Я все-таки, пожалуй, расскажу тебе о тех мужчинах, которые были у меня после Гая и до лорда Хэнли, если ты хочешь. Хотя я всегда считала, что это было бы жестоко с моей стороны. Но теперь я знаю, что ты часть меня самой, и заслуживаешь того, чтобы знать: в моей жизни не было ничего недостойного, чего ты, возможно, так опасаешься.
– Мне, в сущности, нет до этого дела, – ответил Райдер, – разве что это было тяжело для тебя.
– Я все-таки думаю, что тебя это волнует, Райдер.
– Мысль о том, что с тобой обращались небрежно или даже жестоко, мне невыносима. – Налицо Райдера набежала тень. – Чего ради ты решила одарить своими милостями Хэнли?
– Это моя единственная ошибка! После Гая у меня было всего четверо мужчин: Ричард Эйведон, лорд Дартфорд, сэр Робин Хэтчли и лорд Бернем.
Тень сбежала с лица Райдера, и он улыбнулся ей:
– Все достойные люди. Эйведон, правда, не отличался блестящим умом.
Миракл криво улыбнулась:
– Я водила знакомство с этими джентльменами не из-за их ума.
Райдер рассмеялся:
– А потом он женился, и Хэтчли тоже?
– Именно. Будучи молодыми людьми, не чуждыми идеалов, они после женитьбы решили отказаться от внебрачных связей.
– Но Дартфорд ведь холостяк.
– Лорд Дартфорд, увы, не может отказаться от выпивки и азартных игр. Как-то раз удача отвернулась от него, и он, оказавшись на грани разорения, представил меня сэру Робину.
– А Бернем, кажется, погиб на охоте в результате несчастного случая? Я очень сожалею, Миракл.
– Да, – кивнула она. – Он был человеком бесшабашным, остроумным и очень по-доброму относился ко мне. Мне кажется, я могла бы его полюбить. Узнав о его гибели, я обезумела от горя.
Райдер обнял ее за плечи и повел к шезлонгу.
– При этом присутствовал Хэнли.
– Да. Он тогда показался мне добрым и милым, а в то время мне ничего другого не было нужно, и три недели спустя я приняла его предложение.
– Однако он говорил о тебе ужасные вещи.
– Вот как? – Миракл спокойно посмотрела на Райдера. – Возможно, из-за неприязни к тебе. Однажды, будучи со мной на балу, он увидел, как ты вошел в зал, и тут же стал настаивать, чтобы мы немедленно уехали. В тот же вечер он потребовал, чтобы я связала его и избила. Я отказалась, и мы поссорились. Вряд ли он мне это простил – не мой отказ, конечно, а то, что он в моем присутствии потерял над собой контроль и приоткрыл завесу над тем, что собирался скрывать до конца жизни. Почему все-таки вы стали врагами?