За три недели он узнал, что Элена любит запах лесных цветов и не любит запах роз.
Что она без ума от тёплого молока с мёдом, которое может потягивать, сидя у себя в комнате у окна до тех пор, пока оно не остынет напрочь.
Что ей нравится, по-настоящему нравится, когда руки Эвана входят в неё и гладят изнутри, причиняя шершавостью пальцев едва заметную боль.
Что она терпеть не может рано вставать и не умеет ездить верхом. Но что она любой науке может научиться быстро и легко.
И что она терпеть не может, когда её бьют — даже очень легко.
Однажды Эван попробовал ударить Элену хлыстом.
Они были в конюшне, и конюха Эван отправил искать новую узду.
Белоснежные обворожительные ягодицы, от которых невозможно было отвести ни руку, ни взгляд, светились перед ним, а Мадлен тяжело дышала, прижатая к стенке стойла щекой. Волосы её, аккуратно уложенные ещё полчаса назад, теперь порядком спутались и среди чёрных прядок виднелись прутики соломы.
Эван провёл по белой, идеально круглой, заднице рукой.
— На тебе когда-нибудь ездили верхом?
— Что?.. — Мадлен слышала вопрос, по-видимому, не лучше, чем сам Эван, когда его произносил. Она попыталась чуточку повернуть голову, чтобы заглянуть любовнику в лицо, но успела сделать лишь частично — и замерла, увидев, как тот отстёгивает от пояса конский хлыстик.
Возбуждение, затопившее тело Элены ещё секунду назад, мгновенно отхлынуло, и место его занял глупый, иррациональный страх. Мадлен спокойно принимала в себя плаги, фаллоимитаторы и другие игрушки, но терпеть не могла, когда её бьют.
«Не надо», — проскользнула мысль, но она лишь зачарованно смотрела, как Эван перехватывает хлыст.
— Я задал вопрос. Тебя когда-нибудь били хлыстом?
— Да, — собственный голос Элены едва слышала за стуком крови в висках.
Эван провёл кончиком хлыста по ложбинке между белых полушарий.
«Уж лучше бы он впихнул его в меня», — пронеслось у Элены в голове.
Какое-то время Эван просто любовался, как вычерчивает розовые линии на белой попе кончик хлыста. Затем другой рукой подхватил Мадлен под живот и попытался приласкать. Тело оказалось настолько напряжено, что о возбуждении и речи быть не могло.
Эван замер, сосредоточенно глядя на белое, как мел, лицо, чуть повёрнутое к нему. Поджал губы, выжидая, скажет Мадлен что-то или нет.
Мысли бешено метались у Элены в голове. Будь это любой другой клиент, она бы молча стерпела и скрылась у себя. Она давно уже поняла, что бесполезно о чём-то просить — и потому прекратить не просила никогда.
Эван стоял у неё за спиной неподвижно, всё ещё выжидая чего-то. На секунду Элена почти что решилась попросить его прекратить — но не успела.
— Ты будешь делать всё, что я захочу? — озвучил Эван вопрос, терзавший в эту минуту его самого.
Элена сглотнула.
— Да.
— Даже если это противно тебе?
Элена молчала секунду, пытаясь понять, какой от неё требуется ответ. А через секунду было уже поздно что-то говорить, потому что горячее тело Эвана, накрывавшее её со спины, исчезло, оставив только холод и одиночество там, где оно было только что.
— Эван!.. Ваше Сиятельство! Князь… — выдохнула Элена, резко разворачиваясь, и, увидев, что князь уходит, попыталась броситься за ним, но запуталась в одежде и едва не упала.
Выругавшись, Эван подскочил к ней и подхватил на руки.
«Шлюха», — читалось в его глазах.
Элена сглотнула и зажмурилась.
— Я никогда вам не врала, князь.
Эван молчал, но продолжал удерживать её в руках. Элена поймала руками его шею и крепко обхватила, так чтобы Эван не смог сбежать, и только потом открыла глаза, приготовившись столкнуться с ледяной волной презрения, обращённой к ней.
— Почему ты не попросила меня остановиться?
Элена закусила на секунду губу.
— Вы хотели, чтобы я просила?
Эван молчал, и глаза его стремительно затопляла злость.
— Вы бы всё равно не остановились. Но если вы хотите — я буду просить.
— Ты считаешь так.
Элена сглотнула, пытаясь понять, что теперь она видит в этих глазах. Она не выдержала и первой отвела взгляд.
— Почему вам нужно причинять мне боль? — устало спросила она. — Это вас заводит?
Эван медленно покачал головой и так же устало уткнулся носом Элене в висок.
— Я делал тебе больно?
— Нет. До сих пор.
Какое-то время стояла тишина. Эван тяжело дышал.
— Я хочу тебя, — сказал наконец он. Подтолкнул Элену к ближайшему стойлу и снова прижал к стене спиной. — Я хочу тебя целиком.
— Но я ваша…
Эван покачал головой и медленно, жадно принялся её целовать. Элена выгнулась навстречу и сильнее обхватила Эвана, зарываясь кончиками пальцев в его волосы. Она снова тяжело дышала. Бёдра её прижались к бёдрам Эвана, и Элена слегка качнула ими, показывая, что готова.