На губах Эвана промелькнула улыбка, но такая слабая, что Элена не была уверена, в самом ли деле видела её.
— Мадлен… — спешившись, он притянул девушку к себе и уткнулся лицом в её макушку. — Если ты лжёшь мне, то делаешь это слишком хорошо…
Элена вздохнула.
— Я не лгу, — сказала она. — Хотя я могу понять, что заставляет вас так думать. Я так часто одевала маски, что меня давно уже перестали узнавать. Но сама я ещё помню, как выглядит моё лицо. Мне иногда жаль, — Элена закусила губу, — жаль, что мы не встретились с вами раньше, князь. Хотя, наверное, иначе это случиться и не могло.
Эван закрыл глаза и какое-то время стоял молча, слушая, как шелестит листва вокруг.
— Ты всегда будешь называть меня так? — спросил он вдруг.
— Как?
— Ваше Сиятельство. Князь. Скажи, как вчера.
— Эван? — Элена попыталась поймать его взгляд и тихонько улыбнулась. — Только при одном условии, князь.
— За это тоже…
Элена прикрыла ему рот рукой.
— Не говорите то, о чём нам обоим придётся пожалеть. Называйте меня Элена, если вам не тяжело.
Эван нахмурился. До него понемногу начинало доходить.
— Мадлен… Это имя ведь не твоё? Всё в тебе не твоё?
Элена поморщилась.
— Это имя принадлежит мне, — сказала она. — Его дала мне мать. Но мы редко пользовались им с отцом. А потом… оно очень к месту пришлось, — Элена улыбнулась краешком губ. — Не так ли, князь?
— Нет, не так.
— Вам хотелось бы как-то по-другому меня называть?
— Мне хотелось бы перестать играть в игры… — Эван замолк, мысленно проклиная себя за то, чего не следовало говорить, но после паузы всё-таки закончил: — Я их не люблю.
— О! Вот сейчас я по-настоящему удивлена! — Элена звонко, но без всякого веселья, рассмеялась, и, прижавшись к бедру Эвана, потёрлась о него, однако тот никак не отреагировал. Он стоял такой же мрачный и пытался отыскать что-то у Элены в глазах.
— Я всё время думаю… — сказал наконец он. — Со всеми ли ты такая?
Мгновенная усмешка пронеслась по лицу Элены.
— А вы всем своим любовницам задавали такой вопрос?
— Я… — Эван замолк и, издав недовольный рык на грани слышимости, хлопнул Элену пониже спины, одновременно подталкивая в сторону аллеи, ведущей к озеру. — Мне за секс никто не платил!
— Скорее всего, платили вы.
Эван молчал, и Элена, решив было, что попала в точку, продолжила:
— Вы родились с серебряной ложкой во рту. Поэтому с детства привыкли думать, что деньги решают всё, и все только из-за денег вас и хотят.
— Нет, — отрезал Эван, — ты не угадала.
— Нет?! — Элена в искреннем удивлении подняла бровь. Осторожно переплела свою руку с рукой Эвана, так чтобы можно было её обнять. — Честное слово. Я удивлена. Кто же вы такой?
Эван пожал плечами.
— Аргайл.
— Это я знала и так.
Эван усмехнулся.
— Одним словом, — сказал он. — Я не так уж привык всё покупать. До недавних пор у меня ничего не было. И потому ты права — я привык, что деньги решают всё.
Элена помолчала. В этом она Эвана вполне понимала.
— Ну, а женщины? — спросила наконец она. — Брюнетки или блондинки? Кого бы вы выбрали, если бы могли выбирать?
— Хорошеньких, — ответил Эван коротко. — Всё равно кого.
— Как я?
— Ты — лучше всего.
Эван смущённо замолк и бросил на Элену косой взгляд, а потом негромко рассмеялся.
— Чёрт. Я ни с кем, кроме тебя, так идиотски себя не вёл.
— Может, это ваш титул так на вас действует?
— Скорее всего, — Эван опять замолчал и поджал губы, Элена тоже больше ничего не спрашивала. Только когда они добрались до берега, остановилась и обняла князя. Эван осторожно придержал её, не прижимая к себе, но просто поглаживая руками по спине.
— Я так хочу тебе доверять, — сказал он наконец и, отвернувшись, прижался к макушке Элены щекой, — это так глупо и так несвоевременно… Если бы ты знала.
Элена молчала. Эван хотел было остановить словесный поток, но уже не мог.
— Мне часто кажется, что они все здесь меня ненавидят. И я не понимаю — за что. Я не понимаю, как мне с ними поладить… Не понимал. А теперь уже поздно. И мне всё равно. Они кружат надо мной, как стервятники, но я-то знаю, что каждому из них что-то от меня нужно. Если бы я знал… Я бы никогда сюда не пришёл.
Элена запрокинула голову, заглядывая ему в глаза.
— Эван… вы говорите так… — она закусила губу, — вы меня пугаете. Нет, я не это хотела сказать. Говорите, просто… В ваших словах слишком много обречённости. Я не понимаю почему.