— Да. Я абсолютно не люблю боль. И я не так уж много теряла. Не знаю, почему люди делают трагедию из того, кто и с кем спал. Как правило, это быстрый, а иногда даже приятный процесс. Так что… после того раза мне было уже всё равно.
Эван протянувший было руку, чтобы погладить Элену по плечу, отдёрнул её и сжал кулак, чувствуя, как снова подступает злость.
— Ты никогда не думала, что это может быть неприятно тому, кто по-настоящему тебя любит?
— А у меня никогда не было того, кому было бы не всё равно, — Элена улыбнулась, хотя в глазах её по-прежнему стоял туман окруживших её ненадолго воспоминаний. — А вы за это хотите наказать меня, князь? За то, что был кто-то до вас?
Эван стиснул зубы и отвернулся. Это было абсолютно не важно сейчас — был ли у девчонки до него ещё кто-нибудь. Но избавиться от неприятного чувства, что та по-прежнему не принадлежит ему целиком, он не мог.
— Я не могу требовать от тебя верности, когда сам могу предложить тебе только несколько месяцев.
— Да… — улыбка Элены стала грустной. — Вряд ли для вас много значат мои слова… Но если бы вы попросили, я бы больше никогда и ни с кем не пошла, кроме вас.
Эван опустил веки, только чтобы не видеть её глаз, пронзительно синих сейчас.
— Расскажите мне о себе, князь. Я хотела бы задать вам вопрос… Но я даже не знаю, где начинать искать.
Эван пожал плечами.
— Что рассказать?
— Все эти люди… леди Изабель, леди Катрин… почему вы думаете, что они ненавидят вас?
Эван вздрогнул и, распахнув глаза, теперь пристально посмотрел на неё, не зная, стоит ли отвечать.
— Вы должны мне вопрос, — напомнила Элена.
Эван вздохнул и отвернулся.
— Я так не хочу о них говорить… Тем более с тобой.
— Мне иногда кажется, что в этом доме вы чувствуете себя как чужой, это так?
Эван кивнул и на секунду поджал губы, а затем, наконец, произнёс:
— У меня было двое братьев. Чарльз, старший из сыновей князя Аргайла, был женат на леди Катрин. Он умер несколько лет назад. Следующим после него наследовать титул должен был Торенс Аргайл, муж леди Изабель. Но и он погиб. А ещё через несколько месяцев умер и наш отец.
Эван облизнул губы.
— Всё это так скучно… — он усмехнулся, — никогда бы не подумал, что меня будут волновать подобные вещи. Всё было настолько проще… ещё не так давно.
Эван опять вздохнул.
— Видишь ли, всех их можно понять. Леди Элизабет и леди Катрин… обе они ещё недавно надеялись стать княгинями Аргайл. Всегда тяжело терять то, что ты почти что держал в руках. Вместе с мужьями они потеряли будущее. И, полагаю, с их точки зрения в этом виноват я.
— Вы-то здесь при чём?
Эван усмехнулся и притянул Элену к себе.
— Давай поговорим о чём-нибудь другом.
Элена приподнялась и поцеловала его ещё раз — на сей раз внимательно и неторопливо, движение за движением заставляя втянуться в поцелуй.
— А у вас был кто-нибудь? — спросила она наконец, чуть отстраняясь.
Эван покачал головой.
— Как и у тебя. Не дольше, чем на несколько ночей.
Они вернулись домой только к ужину — Эван, который и без того проводил в обществе Элены все дни напролёт — немного отстал, чтобы не показываться в доме рядом с гостьей лишний раз.
Элена миновала холл и стала подниматься по широкой лестнице на второй этаж, когда дорогу ей преградила леди Катрин — неожиданно массивная благодаря старомодному широкому кринолину, несмотря на свою худощавость.
— Мисс Лучини, вас сложно застать.
— Нет, леди Катрин, — Элена поклонилась. — Я всегда здесь, просто не хочу отвлекать вас от молитв лишний раз.
— А вы сами молитесь Ветрам, мисс Лучини?
Элена улыбнулась.
— До того, как приехать сюда, я много думала о них.
— Сейчас, полагаю, вас постоянно отвлекает князь.
— В каком-то смысле это так.
— Мисс Лучини, а в вашей Академии рассказывают, как люди пришли к Ветрам?
Элена прокашлялась. Любых разговоров об Академии она старалась избегать.
— Полагаю, вы могли бы рассказать мне об этом лучше, мадам, — в глубине души Элена надеялась, что Эван скоро войдёт в дом и высвободит её из цепких когтей миссис Аргайл, так что ей с трудом удалось скрыть брошенный на двери дома взгляд.
— Мне было бы проще, если бы вы хотя бы что-нибудь уже знали о Ветрах. Видите ли, мисс Лучини, я твёрдо убеждена, что наше изгнание с Земли — кара, которой Ветра наказали нас.
— Да?..
— Да. Только те, кто раскаялся в грехах, смогли увидеть Ветра. И если человечество снова погрязнет в грехе — прелюбодияние, мечты о свободе и противные Ветрам мысли о том, что дамы равны своим мужьям — всё это приведёт к тому, что Ветра снова накажут нас!