Второй раз Кестер внезапно стал вежлив и даже обратился к ней на вы.
— Вам лучше забыть наш прошлый разговор. Я был не в себе, — сказал он.
Элена подняла бровь.
— А я хотела вам помочь. Облегчить его боль.
— Не берите в голову. Князю ничто не может помочь.
Больше они не говорили всерьёз. Однако Элена то и дело ловила на себе внимательный взгляд Кестера, а однажды, когда они вышли из-за стола одновременно и вместе стали подниматься наверх, стоило Элене преодолеть один пролёт, как что-то оказалось у неё под ногой — она оступилась и с трудом успела ухватиться за перила, чтобы не полететь вниз головой. Она успела ещё глянуть вниз, и ей показалось, что она заметила, как нога Кестера мелькнула перед ней.
— Всё в порядке? — раздался сзади низкий, грудной голос леди Эстель.
— Да, — ответили они с Кестером хором. Кестер отступил в сторону и галантным жестом приказал ей пройти вперёд.
Элена, не обращая внимания на боль в подвёрнутой ноге, пулей пролетела следующий пролёт и замерла, тяжело дыша.
Далеко внизу она расслышала шлепок и раздражённое бормотание:
— Ты идиот, Кестер!
— Я просто хотел…
— Это не делается так!
А потом оба голоса резко смолкли, будто кто-то прервал говоривших, и как Элена ни старалась, больше ничего услышать не могла.
После обеда она всегда возвращалась в спальню Эвана, обычно сталкиваясь со служанкой, которая выносила поднос с пустым чайником и чашкой. К приготовлению чая её экономка больше не подпускала, объясняя это коротко:
— Доктор не велел.
Элене было невыносимо жаль, что так произошло, потому что она готова была поклясться, что Эвану помогал её чай. Может, не по-настоящему помогал, но, по крайней мере, снимал боль. От чая, который готовила миссис Аддамс ему, казалось, становилось ещё тяжелей.
В этот раз у неё слишком болела нога и сразу к Эвану она не пошла. Потому Элена завернула к себе и принялась в ящике перебирать платки, рассчитывая одним из них перевязать лодыжку. Она откопала самый старый из своих шарфов и замерла, глядя на лежащий рядом с ним телефон — её собственный, по которому она не говорила с тех пор, как прилетела на Альбион. Она так привыкла к тому, что вокруг не было никакого подобия техники, что уже и перестала рассчитывать на неё.
В уголке экрана мелькал двадцать один пропущенный звонок.
— Отец… — прошептала она и на секунду прикрыла рот рукой. Элена схватила телефон и принялась проверять пропущенные вызовы — от отца в самом деле поступил двадцать один звонок.
Элена какое-то время стояла и тупо смотрела в монитор. Рассказывать о том, где она и что с ней, она по-прежнему не хотела. И в то же время было ясно, что больше нельзя откладывать разговор.
Она глубоко вдохнула и набрала номер отца. Пока в трубке слышались гудки, отошла от ящика и опустилась в кресло у окна. Через полминуты на мониторе появилось лицо отца:
— Да!
— Привет, — Элена опять закусила губу. — Это я.
— Ты жива!
Элене вдруг почему-то стало неуютно.
— Конечно жива. Что со мной могло произойти?
— Ты шутишь, Элена? Вот уже несколько месяцев, как ко мне заявились корсы, устроили погром и искали тебя. Я месяц пролежал в больнице. Уже думал, что всё: они тебя нашли. И тут твой звонок — у меня у самого чуть не случился инфаркт. Но ты даже не подумала ничего объяснить. И целых два месяца не брала телефон.
Элена покраснела.
— Я боялась… — призналась она.
— Есть чего! — заметил отец, и Элена увидела как меняется фон на экране — отец тоже садился за стол. — Говори.
Элена постучала пальцами по столу и огляделась по сторонам в поисках поддержки.
— Я не служу на флоте… — тихо сказала она.
— Они мне рассказали, — перебил её Карлос. — Где ты теперь?
Элена глубоко вдохнула и удивлённо посмотрела на него.
— И… всё? Ты не спросишь, что я делала все последние годы?
— Элена… — устало произнёс отец, — ты и флот… что может быть глупей?
Элена ещё сильнее покраснела.
— Отец…
— Мне жаль, что тебе пришлось зарабатывать так. Но сейчас меня волнует другое. Где ты и с кем? Что это за миллионер? Корсы тебя не нашли?
— Нет. Отец… — Элена снова закусила губу, не зная, как продолжить.
— Он твой клиент? — высказал догадку отец.
Элена вздрогнула.
— Не совсем, — осторожно сказала она.
— Это да или нет?