Ольстер глубоко вдохнул.
— Мой отец, Лэмонт Маклейн, служил у вашего отца. Вы помните его?
Эван покачал головой. Он не так уж хорошо знал своего отца, но признаваться в этом вовсе не хотел.
— Двадцать лет… он провёл рядом с князем Хендри Аргайлом. Он был юристом. Пока корсы не убили его.
— Поэтому вы не пошли на службу в наш дом?
Ольстер повёл плечом.
— Я был на флоте, — сказал он. – Ваш отец обеспечил деньгами мою сестру. Мне же не было нужно ничего. Но он заверял меня на похоронах отца, что всегда будет помнить его и поможет нам.
Эван сделал глоток.
— У вас есть чем это подтвердить?
Ольстер покачал головой.
— И что вы хотите от меня?
— Моя сестра, — Ольстер облизнул губы, — у неё был поклонник из корсов. Лукас Огостини. Проклятое корсиканское имя, я теперь никогда не забуду его.
— Что произошло?
— Она отказала ему. Хотела улететь из Манахаты, чтобы он оставил её в покое – но не успела. Огостини нашёл и убил её. Они с друзьями… — Ольстер замолк, отвернулся к окну и покачал головой. – Я не могу убить их всех! – прошипел наконец он. – Я всех их нашёл, но…
— Мистер Маклейн, — Эван с осуждением покачал головой. – Спекулируете тем, что были знакомы с моим отцом…
— Я понимаю, вы можете не верить мне… но больше мне не может помочь никто.
— Вы понимаете, какая разница между вами и мной?
Ольстер торопливо кивнул.
— И всё же от меня может быть польза. Если вы захотите.
— Что вы можете мне предложить? Деньги? Связи? Что у вас есть?
— У меня ничего из этого нет, — признал Ольстер и опустил глаза, — есть только я. Я хорошо стреляю. Хорошо вожу звездолёт. И никто ещё не мог упрекнуть меня в том, что я нарушил данное слово. А вам я могу поклясться, что буду верен всегда – даже если вы потребуете, чтобы я отправился на тот свет.
Эван долго молчал.
— На что ещё вы готовы ради своей сестры?
— Что я могу предложить ещё? – растерянно произнёс Ольстер.
— Вы сказали, что готовы умереть за неё. А что ещё?
— Убить?.. – совсем тихо спросил он.
— И не одного.
Секунду Ольстер был неподвижен, а затем торопливо кивнул.
— Всё, что вы скажете, мой князь.
Эван поморщился.
— Дядя, — поправил он и протянул руку, предлагая поцеловать перстень, украшавший её.
ГЛАВА 8
Вернувшись в комнату, Элена застала Чезаре перебирающим безделушки, стоявшие у неё на столе. Подозрительно прищурившись, она приблизилась сзади к краснокожему юноше – его обнажённая спина издалека казалась одним сплошным солнечным ожогом, так что к ней даже прикоснуться было страшно – но Элена всё-таки опустила руку слуге на плечо, и тот тут же подпрыгнул, так что дорогая табакерка едва не выскользнула из его пальцев. Элена в последнюю секунду успела подхватить её и аккуратно водрузила обратно на туалетный столик.
— Ты вытирал пыль? – поинтересовалась она.
— Простите, госпожа.
— Или что-то искал?
Чезаре молчал.
— Ну!
— Вы так много курите, молодая госпожа?
Элена подняла брови и перевела взгляд на стройные ряды табакерок, стоявшие на полках.
— Я вообще не курю, — призналась она.
— Тогда… зачем?
— Ну… — протянула Элена, — князь МакЛайн подарил мне вот эту полтора года назад, когда я только пришла в клуб, — она ткнула пальцем в фаянсовую шкатулку, изукрашенную серебром. – Потом мистер Фостер подарил вот эту, — она ткнула пальцем в маленькую золотую коробочку на другом конце полки, — а когда мистер Карлайл прислал вот эту, — она ткнула в табакерку из обсидиана, — я решила, что это судьба, и я стану их собирать.
Чезаре молчал.
— Что-то ещё? – поинтересовалась Элена, отступая назад и стягивая с себя пропитанную потом футболку.
— А зачем вам двадцать два зонтика? Тут так часто идёт дождь? Если вы будете носить по одному каждый день, то…
— Ты ещё про корсеты спроси, — Элена закатила глаза, — лучше скажи, почему у тебя нету ничего?
Чезаре наклонил голову вбок.
— Потому что я сам принадлежу вам.
— Но я знаю рабов, у которых целые дома. Например, у мистера МакКензи есть такой раб.
— Возможно, он уже давно живёт среди калсу? Он стал одним из вас?
— Среди… а впрочем, не важно. Тебе, конечно, не нужен дом, но ты мог бы иметь хотя бы фрак.
— Если таков ваш приказ.
Элена подняла бровь.
— Не ожидала, что ты так быстро научишься принимать их всерьёз.
— Почему нет? Мой народ знает, что такое принадлежать.
— Вот и хорошо, — Элена стащила с себя свободные штаны и, оставив их валяться на полу, прошлёпала в направлении шкафа, угнездившегося в углу. Всего таких шкафов у неё в спальне было три – с горем пополам туда вмещалась та одежда, которая действительно была ей нужна.
Выглянув в коридор Элена окликнула мальчика, дежурившего на этаже, и приказала принести мужской вечерний костюм.
— Вот, — сказала она, когда через четверть часа слуга вернулся с ним в руках, — вечером будешь сопровождать меня на аукцион. Молчи и стой в сторонке, я просто покажу тебя подругам. В случае чего будь готов помочь.
Чезаре поклонился.
— Что-то ещё?
— Почисти мне туфли. И было бы хорошо, если бы ты научился завивать мне волосы, наносить пудру и тушь. Когда придёт стилист, внимательно наблюдай за ним. Тебе так же нужно будет научиться разбираться в благовониях. Я не люблю розу – её всегда использует Ливи. К моему цвету волос подходит фиалка, но я всегда разбавляю её специями, чтобы букет получался новым каждый раз. Я хочу, чтобы в комнате всегда стоял этот аромат. Пошли. Поможешь мне приготовить ванну из молока.
— Уже готова, молодая госпожа.
— М? – Элена недоверчиво подняла брови и, подойдя к двери в ванную, заглянула в неё. – Когда это ты успел?
— Вы ведь принимали её вчера.
— Только не говори, что это та же.
— Молодая госпожа держит меня за дурака, — Чезаре на всякий случай поклонился.
— Ну… хорошо, — протянула Элена и, нырнув в ванную, бросила за спину. – Тогда пока отдохни! Только не забудь про блузку. И ещё погладь простыни и…
Элена добавила ещё несколько пунктов, но голос её в спальне уже не был слышен.
Раньше, чем Элена успела выбраться из ванны, в дверь постучала Жоэль. Не застав никого, кроме Чезаре, она оставила тому схему рассадки гостей.
Чезаре вручил её Элене, едва та закуталась в полотенце, и девушка недовольно надула губы, обнаружив, что аукцион посетят не только члены клуба, но и их жёны.
— И зачем там тогда я? – пробормотала она и тут же вспомнила, что обещала быть ещё и в порту – на секунду Элена задумалась, как могла бы предупредить Лэрда – но лишать себя удовольствия продемонстрировать Ливи и Констансу слугу она не могла.
Затем пришёл стилист – всего за полчаса волосы Элена были уложены, и без того белоснежная кожа была покрыта пудрой.
Когда тот ушёл, Элена, брезгливо поморщившись, надела золотые часы, которые так и не успела никуда деть, и стала спускаться вниз.
Чезаре, в вечернем костюме, тоже следовал за ней. Волосы его, едва достигавшие середины ушей, тоже были завиты и теперь каштановыми кудряшками обрамляли лицо. Пудрить его Элена не стала, решив, что мёртвому припарки не нужны – лицо его всё равно было красным, как помидор.
Уже на лестнице Элена столкнулась с Констансом, они вежливо улыбнулись друг другу и, стараясь не соприкасаться плечами, стали спускаться вниз.
Зал уже был полон.
Первым, кого выхватил взгляд Элена, был Сабир. В белоснежном одеянии, подпоясанном голубым кушаком, он стоял на подмостке и выглядел необычайно довольным собой. Рядом с ним стояли мольберты с картинами, укрытыми бархатом. На секунду взгляды их пересеклись, и Сабир перевёл взгляд, как будто бы не видел Элену никогда.
Элена ощутила лёгкий укол обиды, но, конечно же, ничего не сказала. Самой ей понравился халиф, и она была бы рада посмотреть антиквариат один на один – как тот в самом начале и обещал.