Она могла заставить себя перетерпеть несколько часов с тем, к кому не испытывала ничего – это была работа не хуже любой другой.
Куда болезненнее было видеть, как люди, которые ей нравились, исчезали, забывая о ней, как о забытой игрушке. Как, например, Сабир. Или как МакКензи о девушке, которую купил.
— Ну, хорошо, — сдалась Элена. – Только потом. Очень устала за эту неделю. Может, после пробежки в себя приду.
Констанс кивнула.
— Зайди к нему, — сказала она и исчезла за поворотом.
Элена, которой после этой встречи стало ещё более тошно, спустилась на второй этаж и выскользнула на улицу через чёрный ход.
Разминалась она торопливо и едва успела вставить в ухо наушник и сделать вдоль берега несколько шагов, как заметила Лэрда, стоявшего в тени тополя, прислонившись спиной к стволу и убрав руки в карманы. Лэрд пристально смотрел на неё, но подходить не спешил.
— Чёрт, — выругалась Элена, мгновенно вспомнив, что не только не пришла на встречу, но даже об этом не сообщила. Поколебавшись недолго, она двинулась к капитану и остановилась в паре метров, спрятав руки в задние карманы штанов и закусив губу.
Какое-то время они молча смотрели друг на друга.
— Я думал, ты опять не придёшь, — мрачно произнёс Лэрд.
Элена поморщилась – обвинения, на которые она не могла ответить, не столько смущали, сколько раздражали.
— У меня вчера появились дела. Я бы позвонила – но ты не оставил мне телефон.
Лэрд продолжал мрачно смотреть на неё.
— Можем сегодня повторить… В смысле, попробовать ещё раз, — Элена пожала плечами.
— Я не привык, чтобы со мной так обращались, — перебил её Лэрд.
Элена хмыкнула.
— Ну, как знаешь, — она отвернулась и собралась было продолжить пробежку, когда рука Лэрда накрыла её плечо.
— Я заеду за тобой, — сказал он.
Элена молчала.
— Только скажи куда.
Элена закусила губу.
— Давай здесь? У водохранилища, в восемь часов?
— Только не забудь.
Лэрд отпустил её, и Элена продолжила путь.
Неприятное тянущее чувство в груди не пропадало, и она никак не могла понять, с чем следует его соотнести. Она сделала два круга, потянулась ещё раз и, вернувшись в клуб, поднялась на третий этаж.
Элена остановилась на какое-то время около двери Ливи, раздумывая, зайти ли сейчас или сначала принять душ, однако, пока она размышляла, дверь открылась у неё перед носом. В проёме показался юноша-абориген, который служил Ливи, а из глубины комнаты донёсся мрачный голос самой хозяйки:
— Заходи.
Элена вздохнула и вошла.
В спальне Ливи стоял тяжёлый запах розового масла. Массивные пурпурные шторы, напоминавшие занавес в Оперном зале, даже сейчас, в полдень, почти полностью скрывали окно.
Широкая кровать с витыми ножками из чёрного дерева и изголовьем, украшенным серебром, стояла в самом центре, будто гигантский алтарь, на котором хозяйке комнаты приносили жертвы – или в жертву приносили её.
Элене не нравилось здесь всё. Дурманящий аромат вчерашнего секса, смешанный с запахом цветов, бархатные драпировки и гобелены, изображавшие купающихся античных богов. В этой комнате обитало тление, и она сторонилась его, опасаясь, что однажды оно перекинется и на неё.
— Видела, тебе тоже подарили раба, — произнесла Ливи. Она лежала на постели, закинув руку за голову – то ли ещё не вставала, то ли уже снова легла. – Поздравляю. Выходишь на новый виток.
Элена поморщилась.
— Не подарили, я сама его купила.
— Сама… Или купила Жоэль?
— Тебе не всё равно?
— Всё равно, — Ливи поднялась с кровати и, придерживая у груди шёлковое покрывало, шлейфом тянущееся за ней по полу, побрела к окну.
Элена какое-то время молча смотрела на неё, прежде чем задать вопрос:
— Ты хотела со мной поговорить?
Ливи кивнула и, привалившись виском к стене, посмотрела на неё. Элене показалось, что та приняла что-то – то ли гашиш, то ли алкоголь, слишком нетвёрдо Ливи держалась на ногах.
— Мадлен, о чём вчера с тобой говорил господин Аргайл?
Элена пожала плечами.
— Тебе-то что?
Ливи облизнула губы.
— Скажи, что ты будешь делать, когда тебе здесь… надоест?
Элена пожала плечами.
— То же, что и отец.
Ливи хрипло рассмеялась.
— Ты не сможешь… Ты никогда не сможешь вернуться в Лонг Айленд, — она замолкла, а затем продолжила уже совсем другим голосом: — А впрочем, продолжай верить в это. И оставь Аргайла мне, Мадлен.
Элена подняла бровь. Она спрятала руки в карманы и, чуть расставив ноги, опустила голову, так что теперь смотрела на Ливи изподлобья.
— Странный каприз, — сказала она.
— Элена… Я здесь последний год.
— Меня зовут… — Элена запнулась и, помешкав, спросила: — Что значит – последний год?
Ливи кивнула непонятно чему.
— Так сказала Жоэль.
Элена молча смотрела на неё.
— Всё! – повторила Ливи громче, и в глазах её блеснула злость, — мне двадцать пять лет. Оказывается, это слишком много, чтобы соблазнять мужиков!
— Ливи…
— Пошла ты к чёрту, Мадлен! Никто не разрешал тебе так меня называть!
— Джил, перестань. Ты помиришься с Жоэль, и всё будет хорошо.
Ливи покачала головой.
— Ты знаешь, Элена, отсюда две дороги – в богатый дом или на панель.
— Это и есть панель!
— Ты никогда не торговала собой в порту, да, Мадлен?!
Ливи хотела добавить что-то ещё, но только опустила голову и замолкла.
— Джил, если бы я и хотела… Он даже не помнит, как тебя звать. Он никогда тебя отсюда не заберёт.
— Это ты во всём виновата! – Ливи рванулась вперёд, роняя на пол одеяло, и Элена с трудом успела перехватить её запястья, когда та вскинула руки. – Я видела, как он смотрит на тебя!
— Но я-то тут ни при чём! Я ему так же безразлична, как и ты. Он камень, Джил, камень, как ты и сказала! Он не чувствует ничего! Он презирает всех нас – большего, чем презрение, ты от него не добьёшься!
Теперь, вблизи, запах роз и пота заслонил запах плациуса, который исходил от Ливи. Руки её тряслись.
— Пусти! – выдохнула она.
— Проспись! – резким усилием Элена швырнула её на кровать и, не дожидаясь, пока Ливи поднимется на ноги, вылетела в коридор — ей мучительно требовался кислород. Она боялась, что Ливи погонится за ней, и потому быстро свернула за поворот и скользнула за дверь. Захлопнув её за спиной, она привалилась к стене.
Запах фиалок, стоявший в её собственной спальне, сейчас тоже душил её, и, метнувшись вперёд, Элена распахнула окно. Она глубоко вдохнула пахнущий пережженным плациусом воздух Манахаты, закашлялась и тут же замерла не дыша, увидев в открытом окне второго этажа, оказавшемся к ней под прямым углом, равнодушное и холодное лицо Аргайла.
— Ненавижу тебя, — прошептала она, и то же самое ответили ей глаза шотландца – как и всегда.
Элена отошла от окна и тут же обнаружила перед собой Чезаре.
— Вы примите ванну? – спросил тот. — Всё хорошо?
— Я хочу душ, — стягивая на ходу футболку, Элена шагнула в сторону ванной и замерла, увидев, что ванна, наполненная молоком, уже ждёт её.
— Я знаю эту процедуру, молодая госпожа, — сказал раб, — ваша кожа превосходна. Но вы должны ухаживать за ней каждый день, чтобы она оставалась такой.
Элена закрыла глаза. На секунду она показалась самой себе поездом, несущимся по рельсам – всегда только вперёд. Хочет она того или нет. Вагоны первого класса комфортны и в них всегда тепло, но стоит попытаться свернуть, как ты отправишься за борт – и твой же поезд тебя сметёт.
Она глубоко вдохнула и ровно произнесла:
— Хорошо.
Глава 10
Окунувшись в ванну, Элена довольно быстро стала приходить в себя.
Чезаре, без всякого к тому понукания, пристроился у неё за спиной и принялся массировать виски.
Элена застонала, откинулась назад, полностью доверяясь его рукам.