— Мадлен. Мадлен Элена Лучини.
Таскони поперхнулся вином.
— Князь… — Таскони покачал головой.
— Вас что-то не устраивает? – вкрадчиво поинтересовался Эван.
— Она же… — Таскони наклонился к столу и процедил едва слышно, — она же шлюха в борделе МакКензи… О каком надругательстве может идти речь?..
— Она сотрудница клуба одного из моих людей, — перебил его Эван, — если это ничего не значит для вас – считайте, что это мой каприз. Но если ваш сын ещё раз приблизится к девушке – я его застрелю собственными руками. А вместе с ним и его друзей.
Таскони побарабанил пальцами по столу.
— Ну, хорошо, — произнёс наконец он. – Если это всё, я, пожалуй, пойду. У меня пропал аппетит.
— Мы договорились?— Эван снова протянул ему руку.
Таскони вздохнул.
— Само собой, — и пожал предложенную ладонь.
Он поднялся и направился к выходу.
Какое-то время Эван сидел в тишине, прерываемой лишь гулом голосов за соседним столом. Затем у самого его уха прозвучал вопрос:
— Что теперь? Вы же обещали, князь…
— Теперь жди.
— Ждать?!
— Да. Сегодня же отыщи Мадлен и не отходи от неё ни на шаг. Если Таскони и его команда приблизятся к ней – можешь стрелять. Кестер будет тебе помогать. О полиции не волнуйся – это не вопрос. Как только дело будет сделано — придёшь ко мне, я улажу вопрос.
— А если он так и не подойдёт?
— Тогда и будем решать, — Эван почувствовал, как кашель подступает к горлу, и сделал глоток, чтобы задавить его. – Найди Мадлен, — немного охрипшим голосом повторил он.
— Да что её искать, — Ольстер недовольно поморщился, — вон она!
Эван машинально поднял голову и обнаружил, что Элена в самом деле стоит в зале, глядя прямо на него. По спине у него пробежала дрожь, как бывало всегда, когда он встречал этот взгляд. Элена же, встретившись с ним взглядом, решительно шагнула вперёд и направилась к нему.
Элена любила лазанью. Поэтому, когда, едва она села на стул, её поставили перед ней на стол, расплылась в улыбке и язвительно произнесла:
— Вы так заботливы, как будто только меня и ждали, мистер Аргайл.
Аргайл не удостоил её ответом — просто опустил глаза на тарелку с олениной и принялся отрезать от неё кусок.
Впрочем, из-за стола он Элену тоже не прогонял, потому та, окинув лазанью ещё одним взглядом, окликнув официантку, попросил у неё вино и тоже взяла в руки нож.
Какое-то время они молча ели. Чезаре и Ольстер стояли за спинами обоих ни слова не говоря. Когда же первый голод был удовлетворён, Элена отложила вилку и нож и подняла на Эвана глаза.
— Князь Аргайл, я должна вас поблагодарить. Мне очень жаль, что вам пришлось наблюдать то, что вы видели вчера.
Губы Аргайла брезгливо дёрнулись, и Элена поспешила продолжить, уводя в сторону разговор.
— Я хотела спросить… что вы имели в виду… там?..
— О чём ты? – вопреки обыкновению Аргайл был полностью сосредоточен на ней.
— Помните, вы сказали, что я тоже Аргайл?
Бровь Аргайла чуть приподнялась.
— Ты серьёзно? – уточнил он.
— Да. Моя фамилия Лучини, вы, конечно, могли этого не знать…
— Конечно, я это знал! – перебил её Эван и, замолкнув, растерянно покачал головой. Затем черты его немного смягчились, и он произнес: — Я отвечу на твой вопрос. Если потом ты ответишь на мой.
— М… Хорошо, — произнесла Элена после недолгого колебания. Она с трудом могла представить вопрос, который поставил бы её в тупик – даже если бы Аргайл поинтересовался, какого цвета у неё бельё.
Аргайл вздохнул и поднял взгляд куда-то Элене за плечо, отстраняясь от шумного зала и подбирая, по всей видимости, слова.
— Когда Земля была уничтожена, — сказал он наконец, — воцарился хаос. Никто не мог управлять народами, лишившимися своих вождей. Рознь, ненависть, предрассудки разделили людей. Кто-то должен был принимать решение, искать для нас новый дом – но на это не был способен никто. Вот тогда кланы выдвинулись вперёд. Если ты изучала историю – должна об этом знать.
— Знаю. Но…
— Клан – это семья. Так было испокон веков. Сицилийцы, корсиканцы, японцы, китайцы и мы, шотландцы, помнили об этом лучше всего. Клан – это всё. Но Сицилийцы и Корсиканцы, так же как японцы и китайцы, были поглощены собственной войной. Пока они решали, какой из кланов сильней, Аргайлы объединили свой народ почти целиком. Много позже корсиканцам это тоже почти удалось – сейчас они ненамного слабее нас. Но у них слишком много семей. Маленьких семей.
Элена молчала, по-прежнему не понимая, при чём тут она.
— Аргайл испокон веков брали под свою защиту шотландских людей. Мы были полицейскими короны много веков. Мы знали, как объединить людей. Потребовалось меньше сотни лет, чтобы все кланы Шотландии присягнули нам, а затем и другие пошли за ними. Сейчас клан Аргайлов насчитывает более трёх десятков ветвей, каждая из которых ветвится ещё на десяток ветвей. Мы давно уже перестали требовать, чтобы те, кто просит защиты, принимали фамилию Аргайл. МакКензи, МакФерсты, МакГвайры…
— Это всё я знаю… — осторожно вклинилась Элена, — но…
— Ты всё равно не понимаешь? – Эван усмехнулся немного грустно.
Элена покачала головой.
— Мы — семья, — жёстко сказал он. – Ты можешь не носить фамилию Аргайл и даже не иметь кельтских корней. Но ты Аргайл, если ты в системе моих людей.
Элена сглотнула и задумчиво поковыряла вилкой в пустой тарелке.
— И вы верите в это?
— Я делаю это. В этом смысл моего места в клане. Может быть, оттуда, где ты, не видно, сколько нас и каково наше значение для содружества людей… — Эван покачал головой, и ещё одна усмешка отразилась на его лице, — зачем я всё это говорю. Ты просто шлюха. Ты в самом низу. И всё, что творится здесь, на вершине, не имеет никакого отношения к тебе.
Элена стиснула зубы, чтобы не заехать Эвану вилкой по лбу. Ей невыносимо захотелось встать и покинуть салон, но голос Аргайла заставил её оставаться на месте.
— А теперь мой вопрос, — произнёс он.
— Я вас слушаю, — Элена сосредоточилась, приготовившись к подвоху.
— Почему ты не займёшься чем-нибудь ещё?
— Что?.. – в лицо Элены как будто плеснули ледяной водой.
— Ты слышала. Ты умная, образованная девушка. Характер у тебя вроде бы боевой. Почему не займёшься чем-нибудь ещё? Почему надо торговать собой?
Элена стиснула зубы и секунду упрямо смотрела на Аргайла.
— Моя сестра, — медленно заговорила она. – Работала на упаковке плация. Согласитесь, работа ничего?
Эван кивнул.
— Четырнадцать часов в день она ссыпала перемолотый порошок на поднос, чтобы затем заматывать его в целлофан. Я видела, как её руки стали красными и опухли. Лицо же, наоборот, почти всё время было бледным, как мел. Она, я, отец – все мы знали, что плациус постепенно собирается в теле человека, который работает с ним каждый день. Уверена, ваш друг МакКензи тоже всегда это знал – а может, и нет, — Элена облизнула губы и торопливо продолжила, опасаясь, что Эван её перебьёт, — у таких людей обычно в какой-то момент начинаются колики. Это ерунда. Всего лишь первый симптом, когда с фабрики нужно бежать со всех ног. Затем над зубами появляется голубая полоса – но это тоже ещё ничего. Следующая стадия – паралич запястий рук. Жалобы на головную боль. Ещё через какое-то время — слепота. Всё. Смерть наступает через три дня.
Элена растянула губы в улыбке, заметив, как меняется лицо Аргайла.
— Она просто отпросилась с работы как-то раз. Уже не видела ничего. Её даже проводили домой, — улыбка Элены погасла, и в глазах появилась злость, — на четвёртый день она умерла.
Девушка замолкла. На ответ Элена не рассчитывала, просто выжидала, когда кровь перестанет биться в висках.
— Я твёрдо уверена, князь Аргайл, что моя работа — далеко не самое плохое из того, что могло со мной случиться. И не собираюсь её менять.