— Светлейший господин, рада видеть вас в своём доме. Меня зовут мадам Фузур.
Эван молча кивнул и дал знак племянникам оставить их наедине.
— Вы хотели бы выпить, пообщаться с другими джентльменами… или провести время в компании, которую можем предложить только мы?
— А есть те, кто приходит к вам просто так?
Мадам Фузур легко рассмеялась.
— Очень редко, — призналась она. – Не всем нравится сразу переходить к делу. Признаться, мне льстит, что вы посетили мой дом. Многих удивляет, что вы навестили наш курорт, но я надеюсь, что причина тому — не здравословные проблемы.
Эван пожал плечами.
— Я приехал отдохнуть.
— Это так радует, что с вашим здоровьем все хорошо.
— Насколько может быть хорошо у того, кто всё время проводит в четырёх металлических стенах. Ваш воздух гораздо свежее того, к которому я привык.
Мадам Фузур кивнула.
— Я слышала, вы редко появляетесь в клубе?..
— Ну почему же… — протянул Эван, — я провёл там два вечера. А теперь вот решил осмотреть и ваш дом. Надеюсь, у вас в самом деле есть что-то, чего в других местных заведениях нет.
— Само собой, — мадам Фузур натянуто улыбнулась, понимая, что дальнейшие расспросы невозможны, — скажите, вы сегодня предпочитаете розы или ирисы? Если ирисы, то вас проводят в голубую гостиную.
— Сегодня я хотел бы посмотреть ваши розы. И… — Эван постучал пальцами по столу. – Можете не беспокоить всех. Мне нужна брюнетка. Старойная молодая брюнетка.
Мадам Фузур поднялась и снова присела в реверансе.
— Пять минут. К вам подойдут.
В самом деле, раньше, чем Эван успел опустошить предложенный ему стакан виски, к столику снова приблизился стюард и с поклоном сообщил:
— Вас ждут.
Эван залпом осушил бокал и, поднявшись, последовал за ним.
Они миновали ещё одну лестницу и оказались ещё в одном салоне, тоже украшенном картинами и обставленном богатой мебелью: мягкими диванами и низкими креслами. Здесь пахло розами, и воздух показался Эвану слишком тяжёлым.
В комнате — у окна, у камина, обнимая собой фальшивые колонны, стояли, сидели на подлокотниках диванов и полулежали в креслах, раскинув ноги или, наоборот, скрестив их, девушки всех известных Эвану рас. Здесь были и типичные корсиканки с их чёрными волосами и жарким взглядом, и азиатки всех мастей с раскосыми глазами, нежными лицами и узкими плечами, и юная арабка с густыми чёрными ресницами, с тенью обиды смотревшая на своего гостя и в то же время не скрывавшая желания познакомиться с ним поближе, краснокожие дикарки с плантаций Манахаты тоже были здесь – не было только одной.
Эван даже не стал осматривать их. Разочарованно вздохнув, он отвернулся и собирался уже уйти, когда натолкнулся на выжидающий взгляд мадам Фузур, явно привыкшей к тому, что клиентам трудно сделать выбор самим.
— Вас что-нибудь заинтересовало? – спросила она.
— Нет, — отрезал Эван и попытался обойти её кругом, но ему это не удалось.
— Если бы вы уточнили пожелания, возможно, я смогла бы подобрать что-нибудь ещё. А возможно, вы просто не разглядели кого-то из них?
Поджав губы, Эван всё же бросил взгляд на это скопление сомнительной свежести цветов, но так ничего и не нашёл.
— Ваш ассортимент прекрасен, — вежливо произнёс он, — но видите ли, мадам Фузур, мне не следовало сюда приходить.
— О! Сомнения свойственны многим из наших гостей.
— Да нет, — Эван поморщился. – Я просто… Рассуждал как идиот. Видите ли, в свете много тех, кто за деньги хотел бы переспать со мной. Но мне почему-то показалось, что здесь будет честней. Но это не то, чего я хотел. Мне нужно…
Мадам Фузур прогнулась вперёд, силясь уловить теперь каждый оттенок его слов.
— Мне нужно… нечто свежее. Понимаете? Ещё не распустившийся цветок. Прохладный, как весенняя роса. С глазами синими и большими, как драгоценные камни самой чистой воды, но чтобы на дне их таилась… таилась…
Эван качнул головой.
— У меня это есть! – решительно заявила мадам Фузур.
Эван поднял бровь.
— Я поняла, чего вы хотите, — она хитро улыбнулась. – Вам нужна та, чей цветок ещё не расцвёл. Вы хотите сами его сорвать.
— Ну… можно и так сказать.
— Мои девушки не радуют вас, потому что они слишком умелы и слишком… развратны, что уж скрывать. Так?
— Так.
— Идёмте, — мадам Фузур взяла его под руку и, махнув рукой девушкам, разрешая им разойтись, сама повела Эвана к следующей лестнице.
Они миновали ещё один пролёт и вошли в коридор, по обе стороны которого тянулись ряды дверей.
Мадам Фузур подошла к одной из них и опустила в щёлочку жетон.
— Ваши племянники уже заплатили за всё, — пояснила она и приглашающим жестом предложила Эвану пройти вперёд. Сама она внутрь не вошла, и дверь закрылась у Эвана за спиной.
Эван огляделся. Комната была чисто убрана, но здесь не было ни мнимой роскоши бархатных сидений, ни картин в золотой оправе по стенам. Только кровать, сработанная из орехового дерева, покрытого блестящим лаком, усыпанная подушками и перинами так, что она казалась значительно выше, чем могла бы быть без них. Сверху её прикрывала жёлтая драпировка балдахина – не слишком тяжёлая, из сатина или вуали, но зачем-то обшитая бахромой. Рядом с кроватью стоял небольшой туалетный столик с букетом из белых цветов.
В комнате царила тишина. Эван мог бы сказать, что это покой, но это место и этот жёлтый цвет нервировали его – так же, как и салон, и дом. Всё это было не для него. Всё это не имело ничего общего с ним. И всё это было чужим.
Терзаемый этим чувством, он уже собирался было выйти, но снова скрип двери остановил его.
Обернувшись, Эван увидел перед собой девушку лет восемнадцати на вид, немного не выспавшуюся и одетую в белый ночной костюм.
Девушка чуть испуганно смотрела на гостя большими синими глазами и комкала в пальцах кончики рукавов.
— Вы пришли за мной? – спросила она.
Эван кивнул, и девушка закусила губу. Секунду она стояла неподвижно, а затем шагнула вперёд, и когда губы её оказались совсем рядом с ухом Эвана, зашептала:
— Это будет очень больно, господин?
Эван молчал.
— Пожалуйста, господин… Будьте осторожны со мной…
Эван решительно отодвинул девушку от себя и вышел в коридор, хлопнув дверью за спиной.
Ему было душно. Душно ото всего. Не обращая внимания ни на растерянно смотревшую ему вслед Фузур, ни на племянников, пытавшихся догнать его, Эван спустился на первый этаж и, миновав сад, направился прочь, к основанию гор.
Фузур проследила за ним взглядом и, войдя в комнату с жёлтыми драпировками, раздражённо хлопнула дверью.
— Ну и как это понимать? – зло спросила она.
Девушка, с которой уже слетели и сонливость, и мнимый страх, забралась на кровать с ногами и зевнула.
— Я старалась… — сказала она. – Он просто какой-то… не такой.
Фузур подошла к ней вплотную и, взяв за подбородок, оглядела со всех сторон.
— Ты становишься слишком стара, — сказала она. – Придётся отправить тебя в другой бордель.
Глаза девушки широко распахнулись, являя новую порцию страха.
— И не хлопай глазами. Со мной эти штучки не пройдут.
Той ночью Эван так и не вернулся в дом. Он с упоением представлял себе, как, должно быть, Кестер и Линдси поднимают тревогу в лечебнице и собирают людей на поиски – и не ошибся. Уже под утро, сидя в башне Кровника на подгнившей деревянной лежанке, он наблюдал через дыру в стене, как цепочка людей с факелами движется по горной тропе.
Уже на рассвете он вернулся в свой особняк, приказал приготовить ванну и, поплескавшись немного в пенной воде, позвал племянников к себе.
— Я понял, что не смогу излечиться, — сказал он.
Племянники молча смотрели на него.
— И решил написать завещание, — продолжил он.