— А мне нравишься ты.
— Ну, здесь ты меня не удивил.
— Тебя так часто носят на руках?
— Ну, как тебе сказать… — Элена скрестила руки на груди и задумалась. Вообще-то, солдатик был довольно мил. Элене нравились веснушки, усыпавшие его улыбчивое лицо, и складочка, залёгшая в уголке губ. Но знакомиться на улице она не любила. Тем более, что толку в парнишке явно не было никакого – простой моряк, Элена считала бесчестным выжимать деньги из таких.
— Не вредничай, конфетка. Я же вижу, ты хочешь ещё поболтать со мной.
Первая половина фразы внесла полную ясность в мысли девушки.
— Я не конфетка, я урюк. И у меня нет времени на болтовню.
Снова припустив с места, она ловко свернула на первую же аллею и, заметив едущий по дорожке парка трамвайчик, вспрыгнула на него.
Моряк попытался последовать за ней, но не успел – трамвайчик уже убегал прочь.
— А я бы тебя любил! – бросил он, и Элена, не сдержавшись, крикнула в ответ:
— Все вы любите, пока корабль не покинет порт.
Она отвернулась и, столкнувшись глазами с пристальным взглядом водителя, прокашлялась.
— Повсюду разврат. На пробежку выйти не дадут, — пожаловалась она.
— Ну-ну, — водитель хмыкнул и отвернулся.
Элена, впрочем, после встречи пребывала в куда лучшем расположении духа, чем хотела показать. Внимание всегда радовало её, и, положа руку на сердце, она иногда готова была признаться, что потому и выбрала именно эту работу из множества других.
Закончив с пробежкой, Элена, не переодеваясь, зашла в кафе и взяла себе кофе. Потом побродила ещё немного по городу и вернулась назад, в клуб, чтобы начать готовиться к встрече, которую обещала ей Жоэль.
Эван проснулся поздно. Разница в часовых поясах давала о себе знать.
И куда хуже было то, что с самого утра его уже мучила боль.
Обычно грудь начинала болеть ближе к ночи – как будто лёгкие уставали дышать. К полуночи кашель душил почти нестерпимо, не давая уснуть, но утром он казался самому себе почти что здоровым и какое-то время мог заниматься делами.
Сегодня же, едва открыв глаза, он понял, что с трудом может вздохнуть – лёгкие резало наждаком, и оставалось гадать, виноват ли в этом салонный дым, в котором он провёл ночь, или попросту болезнь становится тяжелей.
Заставив себя подняться, он заглотил несколько таблеток и, удерживая их под языком, прошёл в ванную, чтобы запить водой.
Ненароком наткнулся взглядом на собственное потрёпанное после плохого сна лицо. Проглотив горсть воды, ещё одну плеснул себе в глаза.
Таблетки помогали, но не очень хорошо. МакФилен дал их ему уже почти что четыре месяца назад, но сколько Эван не пил их – через несколько часов боль возвращалась, становясь ещё сильней.
Он не привык анализировать такие вещи. Сам факт того, что он обречён, Эван принял как показания термометра – как то, что нельзя изменить. Конечно, было бы ложью говорить, что он совсем не надеялся пожить чуточку дольше, чем отпустили ему врачи.
Он честно выполнял все рекомендации, ходил на приёмы в назначенный час и даже согласился поехать на эти проклятые воды, когда врач сказал, что это его последний шанс.
Но паниковать, тратить время на поиски чудодейственных средств или беготню по другим больницам Эван не хотел. Время и так было слишком дорого для него, чтобы терять его подобным образом.
Напротив, он вырезал из своего графика всё, что могло быть сделано без него – впрочем, не добившись этим ничего. Дел в клане всё равно оставалось столько, что ему с трудом удавалось выкроить вечер, когда бы его не трогал никто, и ещё более сложным оказалось выкроить две недели для поездки на воды.
Эван очень отчётливо понимал, что время – это песок в часах, количество которого отмерено настолько строго, что выгадать пару крупинок будет слишком большой удачей, чтобы рассчитывать на неё. Вот только выбрать, что же он хочет сделать за этот — слишком маленький — оставшийся ему срок, он не мог.
Ему мучительно не хватало одиночества, чтобы просто собраться с мыслями и решить, что может стать самым главным для него теперь, когда времени хватит только на что-то одно. Вокруг всегда были люди – множество людей, каждый из которых чего-то хотел от него. Каждый из которых о чём-то просил его. И каждый из которых имел много больше, чем он – целую жизнь, полную возможностей и времени, которое наверняка не умел ценить.
Эван глубоко вдохнул. Таблетки уже дали эффект, и воздух не так жёг. Ещё чуть-чуть — и боль должна была стихнуть совсем. Он вернулся в комнату, распахнул чемодан и, достав пару костюмов, повесил их на шкаф – распаковывать вещи он тоже не хотел, слишком хорошо понимая, что, возможно, придётся сорваться с места в любой момент.
Вытащив рубашку, он накинул её на плечи, застегнул, повязал галстук и, надев один из двух костюмов, стал спускаться вниз.
Внизу уже появились первые гости. Несколько красоток сидели в разных углах зала. Взгляд Эвана невольно упал на двух из них: одна, черноволосая, с высокими угловатыми скулами, обнимала другую, более мягкую на вид. Они тянулись друг к другу телами, явно намереваясь слиться в поцелуе.
Эван отвернулся. Смотреть на чужие ласки он не любил. И тут же наткнулся взглядом на давешнюю пианистку – Лючини сидела на диванчике перед столиком и задумчиво покручивала в руках стакан с бренди. Судя по количеству напитка, пить она толком не пила – только разглядывала угловатые льдинки и думала о чём-то своём.
Эван хотел было подойти – девушка неуловимо притягивала к себе, приковывала взгляд своей хрупкостью и отточенностью черт.
Все девушки, которых видел здесь Эван, были хороши. Если бы не неумолимый шёпот убегающего времени, преследующий его, он мог бы перебрать их всех одну за другой.
Но с этой дело обстояло сложней.
Она не была пирожным, которое хочется попробовать только чтобы узнать, каким оно будет на вкус. Эвану хотелось проникнуть в неё – узнать, что кроется за холодной маской и равнодушием серо-голубых глаз. Он почти уже решил подойти, когда услышал голос хозяина зала, такой же точно, как и вечером ранее:
— Мисс Лучини, вас просят на второй этаж.
Эван мгновенно отвернулся, опасаясь, что девушка сможет поймать его взгляд. Не глядя больше ни на кого, он прошёл за один из столиков и сел. Затем подозвал к себе хозяйку зала и поинтересовался, как её зовут.
— Жоэль, — ответила она.
— Жоэль, я могу побыть с той девушкой, которая вчера делала мне массаж?
— Само собой, — Жоэль улыбнулась, — она сейчас подойдёт.
Элена заметила Эвана, когда уже поднималась. Глаза её лишь на секунду скользнули по мужчине, и тут же кровь прилила к щекам. Она стиснула зубы, отгоняя непрошеный стыд, к которому давно уже привыкла. Ещё дальше отправила мысли о том, что не испытывала ничего подобного уже давно.
Жоэль поймала её за руку и потянула наверх по лестнице.
— Что с тобой сегодня? – пробормотала она вполголоса. – Заторможенная какой-то, — Жоэль принюхалась, — ничего не курила?
Элена качнула головой.
— Всё хорошо.
Ещё несколько минут назад она и сама была уверена, что всё действительно хорошо, теперь же, как ни старалась, неприятное чувство грызло её.
— Кто он? – спросила она, чтобы перевести в другое русло разговор.
— Его зовут Сабир Ар Маариф.
— Кто? – Элена замерла на месте и распахнутыми глазами уставилась на Жоэль.
— Не смотри на меня так.
— Он кочевник! Звёзды, что кочевник делает… — Элена снизила голос и уже шёпотом добавила: — что кочевник делает здесь?
— Он наш почётный член!
— Жоэль, вам уже вообще всё равно, лишь бы был член?
— Элена!
— Я Мадлен!
— Тихо! Мы пришли!
ГЛАВА 5
— Прошу прощения, что заставила вас ждать, — Элена приклеила на лицо улыбку и обыскала взглядом комнату.