Они же говорили, что «калсу» повезло — обычно в это время, в конце марта, уже начинался сырой сезон и заканчивался он только к ноябрю. В этот период целыми днями, а то и неделями, с серого неба беспрерывно лил дождь, струи его хлестали по серому камню гор, прибивая тучи пыли к земле, а низины превращались в ожерелья озёр. В ноябре же начиналась сорокоградусная жара. Затопленные луга пересыхали, и озера из собравшейся во время сезонных дождей воды становились страшными болотами, испускавшими запах гниения, и громадная долина, полная жизни, преображалась в низину смерти.
В то, что кристально чистые водоёмы могли превратиться в болота, Элене верилось с трудом. Воздух здесь, особенно в сравнении с воздухом Манахаты, был так свеж, что казалось — оставь кусок мяса лежать на жаре, и он никогда не сгниёт.
Всё время, когда Таскони не интересовался ей, Элена проводила на побережье реки, разглядывая этот непривычно огромный водоём. Высоко наверху А`Коин питали снега, а полные красок пейзажи берегов её от самого низовья до истока в вершинах гор восхищали всех, кто прилетал сюда в первый раз. По обеим ее берегам тянулись тенистые дубравы, увитые диким виноградом, между которыми проглядывали смоковницы и самые разнообразные диковинные плоды других деревьев. За этим словно сошедшим с картины диким садом по обоим берегам А`Коин просматривались верхушки разбросанных рощ, словно курганы посреди степи, покрытые зеленью в летнюю пору и вызолоченные солнцем зимой. Чуть дальше от реки в ландшафте начинали преобладать сопки и возвышенности. Долины осторожно начинали взбираться вверх между речек и лесов, будто приготовившись штурмовать пики гор, и скрывались в кущах сосен и дубов, чьи стремящиеся к небу стволы росли по горным склонам до пояса вечных снегов.
Здесь, в долине, аборигенов встретить было нельзя — кроме тех, что «калсу» привезли с собой. Только одинокие гасиенды и небольшие гарнизоны поселенцев, изолированные друг от друга, гнездились глубоко в лесу.
Здесь же, на реке, было решено открывать конгресс. Стоя на носу маленького кораблика, приготовленного для Таскони, Элена не могла оторвать взгляда от гигантского водопада в сотню метров высотой, вздымавшегося над ними выше по течению реки. Четыре дня шли приготовления к встрече послов, и большую часть этого времени Элена не была нужна своему спутнику. И все это время она проводила здесь.
Могучий водный поток разрезал посередине маленький остров. С одной стороны он оставался ровным и был чуть выше, чем с другой. Вторая же половина утёса изгибалась подковой, и густое облако водяных брызг поднималось над ним, заслоняя обзор.
Ощущение мощи водного массива, несущегося вниз, потрясало Элену так, что сердце замирало в груди, а разбивающиеся о гладь реки водные струи грохотали так, что собственный голос она слышала с трудом.
На уровне обрыва вода словно застыла — как мутное зеркало. Ее словно оцепеневшая в безвременье гладь была похожа на тёмно-зелёное бутылочное стекло. А ниже бурлила и неистовствовала, закручиваясь в громадные воронки.
Над этим неуправляемым торжеством сил природы в виде бушующих и перекрывающих своим грохотом все вокруг струй вздымалась на сотню ярдов над землей белоснежная колонна водяной пыли, перекрывавшая весь центр подковы.
Далеко внизу, там, где сгрудились кораблики гостей, водопад словно вырезал в каменном лоне реки глубокую борозду — слетевшие с вершины глыбы налезали там одна на другую. Иногда Элена представляла, как, вращаясь, они падают вниз, несомые потоками воды, сезон за сезоном врастают в каменное дно.
При свете солнца вздрагивающая, подернутая рябью и словно бы взлохмаченная стена вспененной воды, падая сверху, рассыпалась на миллионы брызг о пирамиды вразнобой наваленных внизу громадных отломков гранитных глыб.
А с двух сторон белопенное прозрачно-синее зеркало воды оттенялось сочной зеленью деревьев.
Таких корабликов на реке в этот вечер, когда закатное солнце уже касалось гор, было около десятка. Тот, на котором оказалась Элена, назывался «Леди Туманов».
— Почему так? — спросила Элена, когда они только поднимались на борт.
Таскони пожал плечами и ответил, только когда кораблик уже отчалил и добрался до середины реки.
— Аборигены рассказывают, что раньше, когда калсу ещё не появились здесь, в ежегодный праздник самую красивую девушку приносили в жертву богу реки, жившему в пучине вод. Её одевали в лучшие одежды, причёсывали и заплетали косы, завивая их на концах, а сверху надевали венок. Затем подгоняли лодку без вёсел, на горе цветов укладывали избранницу, выводили лодку к середине реки выше по течению, вон там — Таскони указал на вершины гор, где буйствовал водопад. — И Предназначенная Туману смеялась и возносила хвалу звездам, приближаясь к водопаду — ведь ей была оказана великая честь увидеть всесильное божество.