Горожане взялись за оружие. Ремесленники готовили катапульты и баллисты. Нашлась работа и детям. Они подтаскивали к метательным орудиям камни, разносили защитникам крепости воду в высоких амфорах.
Ганнибалу не удалось застигнуть сагунтийцев врасплох, и он приступил к осаде города.
С помощью метательных снарядов осажденные держали карфагенян в отдалении. По ночам молодые сагунтийцы совершали вылазки к постам и караулам неприятеля, нанося ему немалый ущерб. Как-то сам Ганнибал, неосторожно приблизившийся к стене, был ранен метко брошенным дротиком.
Ранение оказалось несерьезным. Пока вождь залечивал раны, войско успешно продолжало осаду. Везде, где позволяли условия местности, осаждающие возводили террасы и пододвигали по ним стенобитные орудия. Сагунтийцам было трудно повсюду отражать нападения карфагенян, и они выбивались из сил.
А тараны карфагенян начали свою разрушительную работу. Стены города крошились под их ударами. На одной стороне упала стена, открыв доступ к городу, на другой с грохотом обрушились три башни. Еще одно усилие — и город будет во власти Ганнибала. Но сагунтийцы проявляли чудеса храбрости. Заняв обломки городской стены, они забрасывали неприятеля стрелами и дротиками. Особое замешательство среди карфагенян производило копье с привязанным к нему жгутом из соломы. У сагунтийцев оно называлось «фаларика». При бросании фаларики соломенный жгут поджигался. От полета пламя разгоралось еще сильнее, и если огненный снаряд попадал в щит, испуганный воин сразу же его бросал, оставлял себя без защиты.
Долго успех не склонялся ни на чью сторону. Видя, что им удается сдержать натиск превосходящих сил, сагунтийцы ободрились. С громкими криками они кинулись на опешивших врагов, заставили их покинуть развалины стен и искать спасения в лагере.
ПОСОЛЬСТВО ВАЛЕРИЯ ФЛАККА
Римляне давно уже наблюдали за событиями в Иберии. Однако они не могли и думать о вмешательстве в помощь иберийцам. Их силы были заняты борьбой в Адриатическом море. Даже тогда, когда Ганнибал открыто напал на дружественный римлянам Сагунт, явно ища повода для войны, римляне медлили. Наконец, они решились отправить посольство к Ганнибалу под стены Сагунта. Во главе посольства стоял сенатор Валерий Флакк.
Когда Ганнибалу сообщили, что римские послы высадились на берег и желают его видеть, он отправил к ним своих людей. Те передали римлянам, что Ганнибал не может обеспечить их безопасность и советует обождать окончания осады. Взбешенный Валерий Флакк потребовал встречи с Ганнибалом. Ему ответили, что сейчас Ганнибал занят более важным делом и ему некогда разговаривать с римлянами.
Валерию Флакку ничего не оставалось делать, как сесть на корабль и направиться в Карфаген, чтобы потребовать там прекращения осады Сагунта.
Догадываясь об этом намерении римлян, Ганнибал тотчас же послал гонцов с письмами к своим друзьям в Карфаген, прося их о поддержке.
В Карфагене в то время боролись две партии. Одна из них стояла за подготовку к войне, а другая, возглавляемая старым врагом Гамилькара Барки — Ганноном, придерживалась осторожной политики, советовала уступать Риму во всем, что не наносит серьезного ущерба богатству и процветанию Карфагена. Осада Ганнибалом Сагунта вызвала усиление первой партии, Ее сторонники с восторгом встретили известие о твердом намерении молодого полководца уничтожить этот город, последнее препятствие на пути к господству Карфагена над всей Иберией.
Следовало ожидать, что появление в Карфагене римского посольства вызовет еще большие симпатии к Ганнибалу. Так это и оказалось.
Выступление римского посла Валерия Флакка, обвинявшего Ганнибала в нарушении договора между Римом и Карфагеном, было выслушано Большим Советом в недружелюбном молчании. Лишь один Ганнон поддержал римского посла.
Ганнон говорил об угрозе, которую навлек на Карфаген Ганнибал, о том, что, подобно отцу, сын простирает руки к царскому престолу. С негодованием он вспоминал об оскорбительном отказе Ганнибала принять послов римского народа, пришедших просить за своих союзников. Ганнон утверждал, что, нападая на Сагунт, Ганнибал подрывает стены Карфагена.
Советники слушали затянувшуюся речь Ганнона, словно исполняя досадную обязанность. Некоторые обменивались насмешливыми взглядами. Многие помнили о яростных нападках Ганнона на Гамилькара, о том, что в тот день, когда в Карфаген пришло известие о смерти Гамилькара Барки, Ганнон явился в Совет в праздничной одежде. Смерть героя Эрикса и победителя восставших наемников была для него праздником. Вражда пережила и смерть Гамилькара. Она перешла в неприязнь к его сыну Ганнибалу.