А тем временем Ганнон, стоя на возвышении для оратора, бросал слова в зал. Голос стал прерывался, словно ненависть душила его. Ганнон требовал дать немедленное удовлетворение Риму, увести войско от Сагунта и выдать Ганнибала. Он требовал вознаградить сагунтийцев за понесенный ими ущерб.
Когда Ганнон окончил свою речь, по залу прокатился ропот.
Ответ был передан Валерию Флакку в тот же день. В обширном послании перечислялись все договоры о дружбе между Римом и Карфагеном. «И будет ли справедливо, если римский народ предпочтет сагунтийцев древнейшему союзу с Карфагеном?» — этими словами закончилось послание.
ПАДЕНИЕ САГУНТА
Пока Рим посылал в Карфаген послов и ждал их возвращения, пока происходили споры, нарушил ли Карфаген условия мирного договора или нет, осада Сагунта продолжалась. С жадностью и нетерпением смотрели наемники на полуразрушенные стены, за которыми их ждала богатая добыча.
В некотором отдалении от еще не разрушенного участка стены по приказанию Ганнибала воины строили гелеполу. Чтобы придвинуть ее к стене, надо соорудить ровную насыпь из дерева и земли. На это ушло две недели тяжелого и опасного труда под вражескими выстрелами. Наконец, насыпь была готова и по ней башню подкатили к самой стене. С высоты башни воины Ганнибала забрасывали осажденных дротиками из катапульт, каменными глыбами из баллист. Сагунтийцы были вынуждены оставить стену. Не теряя времени, Ганнибал отправил около пятисот ливийцев с ломами и топорами, чтобы пробить брешь в стене. Брешь пробили быстро. Стена Сагунта была скреплена не цементом, а глиной. Через брешь в город ворвались карфагенские солдаты. Они захватили близлежащий холм, расположили на нем свои метательные орудия.
Пока карфагеняне подкатывали гелеполу к городской стене, сагунтийцы успели сложить внутреннюю стену.
В течение нескольких месяцев карфагеняне разрушали эту стену своими таранами и, наконец, вытеснили защитников Сагунта в акрополь.
Знатный сагунтиец Алькон без ведома своих соотечественников перешел в лагерь карфагенян в надежде договориться с Ганнибалом об условиях сдачи города. Они были немыслимо тяжелыми. Ганнибал приказывал сагунтийцам оставить город и все свое имущество победителям. Им разрешалось выйти в одной лишь одежде, чтобы поселиться там, где им будет указано. Зная, что вольнолюбивые сагунтийцы отвергнут эти условия, Алькон даже не осмелился их передать осажденным. Это сделал посол Ганнибала.
Пока на народном собрании посол излагал требования Ганнибала и убеждал их выполнись, те сагунтийцы, которые еще сохранили силу тела и духа, сносили в одно место все золото и серебро, одежду и утварь. Все это было подожжено. И, когда костер разгорелся, люди стали бросаться в пламя. Страх и смятение распространились по городу и овладели всеми его жителями. Римляне, видя, что крепость никем не охраняется, мгновенно захватили ее.
Ганнибал отдал приказание беспощадно убивать всех совершеннолетних мужчин. Ганнибала никогда еще не видели в такой ярости. Восемь месяцев у него отняла осада этого города. А между тем для осуществления его замысла дорог каждый день.
Толпы женщин и детей потянулись из разрушенного и горящего Сагунта. Ганнибал разделил рабов между своими соратниками. Захваченное золото и серебро он оставил себе, а всю утварь, не уничтоженную огнем, немедленно отправил в Карфаген, чтобы расположить в свою пользу правительство республики.
Затем Ганнибал распустил своих воинов на отдых, а сам в Новом Карфагене с нетерпением поджидал послов, отправленных им к галлам, жившим за Пиренеями и Альпами. Как прилежный ученик, он изучал страны, через которые он должен будет пройти. Ничто не ускользало от его внимания — дороги, перевалы, одежда, обычаи местных жителей.
Ему были известны все награды римских полководцев. Закрыв глаза, он старался представить себе внешность и характер Гая Фламиния, Фабия Максима, Публия Корнелия Сципиона. Гай Фламиний, наверно, стройный худощавый человек. Голову он держит высоко. Баловень судьбы. Победитель галлов. Его именем названа дорога от Рима до Аримина. Есть от чего возгордиться! В сражение он будет рваться первым, чтобы показать свою храбрость. Фабий Максим представлялся Ганнибалу стариком с лысым черепом, носом с горбинкой, широко расставленными серыми глазами. У него седые мохнатые брови. Он говорит, растягивая слова. Нет, Фабий Максим не способен на безрассудство. А вот Публия Корнелия Сципиона, который в этом году избран консулом, Ганнибал себе не представлял. В Риме столько этих Сципионов, что их не различишь.