Огни на высотах были видны и Фабию Максиму, но он с присущей ему осторожностью приказал своим воинам оставаться на местах. Когда рассвело, римляне увидели карфагенское войско, непрерывную вереницу нагруженных телег, запряженных лошадьми и мулами. Карфагеняне уже прошли через теснину, оставленную римским отрядом. Римляне были обмануты Ганнибалом, еще с вечера приказавшим собрать две тысячи рабочих быков и погнать их в горы с привязанными к рогам факелами.
Задержать карфагенян уже нельзя. Но может быть можно ударить им в тыл! Это попытался сделать Фабий Максим. Но и здесь он потерпел неудачу. Ганнибал оставил в качестве заслона иберийских наемников. Выросшие в горах, они обладали ловкостью и навыками войны в горных условиях. Положив на месте около тысячи римлян, иберийцы без труда соединились со своими.
Ганнибал продолжал марш на северо-восток. Он не встретил врагов, но не нашел и союзников, Италийские города по-прежнему закрывали перед ним ворота.
КАННЫ
Пробив себе дорогу в открытые равнины Апулии, Ганнибал начал готовиться к зиме. Рассыпавшись по полям, карфагеняне убирали хлеб и свозили его в свои лагеря. Ганнибал надеялся на отпадение италиков от Рима. Он ждал помощи из Карфагена. Фабий Максим тоже ожидал, когда истощатся силы карфагенской армии.
Проходили недели и месяцы. Терпение Фабия Максима было неистощимо, но начало иссякать терпение римских крестьян, поля которых разоряли отряды Ганнибала. В Риме и Италии с каждым днем росло недовольство действиями римского диктатора. Он не оправдал ожиданий. Его обвиняли в медлительности, чуть ли не в трусости. Вспомнили прозвище его детских лет — «овечка». Кое-кто открыто говорил: «Разве может овечка совладать с карфагенским львом?»
Закончился шестимесячный срок диктаторской должности. Вместо Фабия Максима в конце 217 г. были избраны два консула — осторожный Луций Эмилий Павел и запальчивый Гай Теренций Варрон. Первый из них считал действия Фабия Максима правильными, полагал, что нужно воздерживаться от решительного сражения с Ганнибалом. Второй был сторонником решительных военных действий.
Варрон перед огромной толпой народа заявил, что Фабий и его друзья умышленно пропустили Ганнибала в Италию. Варрон обещал положить конец войне в день, когда увидит врага.
Римляне сочувствовали Варрону. Жрецы сообщали о благоприятных знамениях. Боги обещали победу. В Италии набирались новые легионы и отряды союзников. Рим выставлял все свои силы. О них должно было, как об каменную скалу, разбиться даже признанное искусство Ганнибала.
Весной 216 года стало известно, что Ганнибал, находившийся в северной Апулии, внезапно двинулся на юг. Молниеносным ударом Ганнибал захватил небольшой город Канны на быстрой речке Ауфиде. Здесь карфагенянам достались огромные запасы продовольствия. Римский сенат опасался, что этот новый успех Ганнибала толкнет на сторону карфагенян колеблющихся римских союзников. Из Рима выступила в Апулию новая армия под начальством обоих консулов на соединение с действующей. Всего у римлян было восемь легионов. Вместе с союзническими отрядами римское войско насчитывало свыше 80 тысяч человек.
Зная, что у Ганнибала не более пятидесяти тысяч воинов, Теренций Варрон настойчиво стремился к решительному сражению. Эмилий Павел напротив предлагал не торопиться с битвой. Его беспокоила открытая равнина перед карфагенским лагерем, удобная для действий конницы Ганнибала, насчитывавшей 14 тысяч всадников.
В один из дней Варрон, сменивший Павла в очередном командовании войском,[32] дал приказ к выступлению. Римская армия была построена широким фронтом. Центр боевого строя заняла римская и союзническая пехота, построенная в 70 рядов. Справа, прикрываясь берегом реки, стала римская конница, слева — конница римских союзников.
Солнце уже поднялось высоко, когда карфагенская армия перешла Ауфид и приняла боевой порядок. На левом крыле Ганнибал поставил галло-иберийскую конницу, справа к ней пристроились колонны ливийцев в пестрых туниках. Они были вооружены римским оружием. В центре расположились галлы с длинными и тяжелыми мечами. Рядом с ними иберийцы с круглыми щитами, в белых отороченных красной каймой туниках. Галлы и иберийцы считались худшей частью карфагенской пехоты. На правом крыле также стояли ливийцы. Правее их — нумидийская конница.