А дочь Бьянки, в таком же положении, что и мать, в это время жила в Питти. Она тоже была втянута в шпионскую сеть Пьетро. Бьянка очень скоро все это обнаружила и, как всегда, позабавилась. Ее собственные шпионы перехватывали письма Пьетро кардиналу. Правительница читала их и затем передавала своим гонцам для отправки в Рим. Эта игра в шпионов с чересчур самоуверенным кардиналом развлекала ее. На этот раз она была беременна на самом деле. Она и так уже ужасно растолстела в результате разрушительной деятельности различных препаратов, рекомендованных знахарями, и производила впечатление беременной. Эти недостатки Бьянка скрывала с помощью соответствующей и еще более дорогой одежды...
Франческо был вне себя от радости. Ведь его сын от первого брака умер почти сразу после рождения, и герцог жил в ожидании нового наследника. Уже несколько месяцев Бьянка чувствовала себя неважно. Сила воли у нее была достаточной, чтобы побеждать недомогания, но оставались сомнения. Что ждет ее впереди? Ее письма этого периода дают ясно ощутить сквозь века неясность положения и сомнения Бьянки...
В сентябре 1586 г. Великая герцогиня писала кардиналу Фердинанду в Рим:
«Синьор Просперо, мой врач, может быть, из уважения к нашему дому, официально подтвердил слух о моей беременности. Мне кажется, он поторопился с утверждением этого факта, и я бы не хотела, чтобы чувство радости, которое Вы испытали, узнав об этом, было бы омрачено, если результат не будет соответствовать Вашим ожиданиям. Нет сомнений, что налицо все признаки беременности, выражающиеся в первую очередь движением ребенка во мне, что довольно мучительно. А когда эти самые явные признаки отсутствуют, я живу в постоянном страхе и не могу самостоятельно преодолеть мои сомнения...»
И далее, в октябре 1586 года она извещает кардинала:
«Самые явные признаки беременности, движения ребенка, уже довольно долго отсутствуют. Это доставляет мне дополнительные заботы, и от этого я чувствую себя значительно хуже, чем если бы это была просто беременность. Великий герцог пригласил на совет двоих самых опытных акушеров, один из которых подтвердил, что я беременна, а другой поставил это под сомнение... И доводы обоих были вполне обоснованны. И эта противоречивость мнений доставляет мне наибольшее беспокойство, потому что при этой неуверенности я не могу обрести покой, который мне необходим в таком состоянии...»
Шпион Пьетро стал в Питти объектом насмешек. Он был прямо-таки наваждением для собиравшейся рожать Пеллегрины. Бьянка потеряла терпение. Однажды она велела схватить юношу и отвести его к повелителю. Пьетро был вынужден во всем сознаться. Во время допроса всплыло имя Фердинанда. У Бьянки хватило здравого ума опять выступить посредником, ведь ни в коем случае братья не должны были поссориться еще больше. И ей удалось утихомирить Франческо. Только Пьетро пришлось тотчас покинуть Питти...
В то же время придворные медики объявили герцогине, что они ошиблись. И причиной этой ошибки было какое-то тяжелое органическое заболевание, возможно, водянка. И в те же дни флорентийцы узнали о болезни Бьянки. Из достоверного источника известно, что герцог заплакал, когда узнал от врачей о состоянии своей супруги! Об этих обманутых надеждах больше никто не упоминал...
Бьянка уже не была такой здоровой, как раньше, но она все же продолжала заботиться о мире в семье. Ежедневно римский кардинал получал от нее письма, преисполненные почтительности и скрытого коварства.
Однажды он сообщил ей, что из-за постоянных ссор дом Медичи резко осуждают в Риме. Инициатором выступил сам папа! И Бьянка тотчас ответила:
«Учитывая, что моей обязанностью является поддержание отношений любви и согласия в этой семье, Вы по праву можете испытывать за это ко мне добрые чувства, как ни за что другое. Вы можете быть уверены, что я день и ночь обдумываю способы не только как бы облегчить Ваши страдания, но и как бы полностью избавить Вас от них.
Вот уже несколько дней все высказанное Вами недоброе для Ваших с Великим герцогом отношений не подтверждается. Во всех его речах звучит благосклонное отношение к Вам. И это поддерживает мою уверенность, что злословие бесполезно. Лучше постарайтесь понравиться Великому герцогу Вашей мягкостью и умом, а также неизменно правильными мыслями и делами. Так мы оба сможем показать, что наша общая цель – способствовать процветанию нашей семьи. Таким образом, ни у кого не будет повода клеветать на Вас и насмехаться над Вами. И я беспрепятственно могу осуществить все, что задумано, чтобы Вы обрели покой и удовлетворенность. Я еще раз призываю Вас к совместным с Великим герцогом делам и никогда не уклоняться от принятых на себя обязательств, верно служить ему и не сообщать ему ничего такого, что могло бы вывести его из себя. Тогда я буду счастлива, что мои старания не пропали даром.
У меня нет другого желания, как услужить Вам и поддержать наше единство. С самыми наилучшими намерениями я хочу способствовать благополучию и процветанию этого рода, для которого я всегда готова пожертвовать своей жизнью.
Поэтому я все сделала для того, чтобы убедить Великого герцога, что во всей кардинальской коллегии ни в ком, кроме Вас, он не найдет столько любви и верности...»
Это письмо, написанное с таким умом и тактом, произвело сенсацию в Риме. Сам папа изъявил желание познакомиться с женщиной, которая столько лет так отчаянно защищала интересы Медичи.
Шансы кардинала в Риме мгновенно возросли! Он послал одного из придворных во Флоренцию, чтобы выразить правительнице свою благодарность. Казалось, неприятный раздор между братьями был в конце концов улажен.
Папа Сикст VI отметил заслуги Бьянки присуждением ей титула «Роза Добродетели». К тому же в свои планы на будущее лето он включил посещение тосканского двора. Великогерцогская чета Флоренции пришла в восторг от этого особого внимания Его Святейшества. Бьянка даже забыла обо всех своих болезнях. У нее появились новые планы. Она хотела совершить путешествие в Венецию. В блеске неслыханной роскоши появится она на родине. Она одинаково была обязана этой роскошью и своей девичьей фамилии, и своему теперешнему титулу. И там она покажет всем, кто такая Бьянка Капелло!..
В 1587 г. тосканский двор переехал в Поджио э Кайяно. Здесь со всем подобающим блеском встретили кардинала Фердинанда. Братья окончательно помирились. Правительница подумала об удовлетворении самых малейших желаний гостя. В наивысшей гармонии протекали дни. Театр, любовные игры, прогулки на лодках по реке и другие подобные развлечения приносили необходимую разрядку. День и ночь не гасли Свечи, и факелы расцвечивали замок, превратившийся как бы в символ чувственной радости жизни...
И вдруг исчезли весь блеск, радость, удовольствия... Неожиданно Франческо тяжело заболел. И сама Бьянка, почувствовав странное недомогание, моментально потеряла выдержку. В мучительном страхе сидела она у постели своего повелителя до тех пор, пока ее в бессознательном состоянии не перенесли в ее покои.
А через несколько часов после мучительной агонии Великий герцог Тосканский Франческо скончался.
Как ураган обрушилась страшная весть на Флоренцию. Народ знал, что над Поджио э Кайяно давно висел флаг мира. Как же так?.. Ходили самые необычные слухи. Они расползались все дальше... Еще не улеглись первые волнения, а пришла новая весть:
«Бьянка Капелло умерла!»
Вскоре после повелителя, не достигнув 40 лет, умерла и повелительница. Сложилось много легенд. В течение веков вокруг прелестной головки Бьянки Капелло свился их пышный венок. Никто не верил в естественную смерть герцогской четы из Тосканы. В чьих интересах было устранение их обоих? Для кого представляла опасность эта женщина? Под чью дудку плясал ее собственный муж? Многие указывали на нового повелителя Флоренции, римского кардинала, ведь этой женщине из Питти не было и сорока лет! И можно было ждать от неутомимой Воительницы еще много всяких неожиданностей! Отметил же ее папа наивысшей наградой...
Однако все осталось без последствий: злоумышленник был достаточно осторожен и уничтожил все улики!
Лицо нового господина оставалось неподвижным, когда он последний раз смотрел на своего мертвого брата. Таким же неподвижным оставалось оно, когда он смотрел на страшно изменившуюся Бьянку. А все-таки смутное беспокойство охватывало его при взгляде на мертвую женщину. Как часто, шутя и смеясь, она скрещивала оружие своего духа С его собственным! Она была достойным противником. Постоянно во время встреч с ней он восхищался ее богатыми дарованиями. Ему самому, холодному скептику, было нелегко избегать ее пленительных чар...