– Хорошо, – наконец прервал его преподаватель. – Следующий!
Следующей была Мангустина. На этот раз речь шла о левитации всевозможных разновидностей столов с небольшими оговорками касательно того, как именно их вращали в процессе. Затем настала очередь Клёпы. Весь класс так отчаянно зевал, что стулья под ребятами начали прогибаться от изнеможения.
В глубине класса Чарли уловил какие-то странные звуки – вероятно, ученики начали болтать. Внезапно преподаватель вскочил из-за стола и завопил:
– ВЫ! СЕЙЧАС ЖЕ ПОЛОЖИТЕ ЭТУ БУМАГУ! НЕМЕДЛЕННО! СТРА-А-А-А-АЖА, КО МНЕ!
Обычно Чарли непросто было удивить, но при виде столь буйного поведения учителя он напрягся. Дверь класса распахнулась, и вбежали красные доспехи, до сего момента дежурившие в коридоре.
– СХВАТИТЕ ЭТОГО НАГЛЕЦА! – ревел преподаватель. – ОН… ОН… – Быстро перебирая коротенькими ножками, он подлетел к одному из столов и схватил преступную бумагу. – ОН ПОСМЕЛ МЕНЯ НАРИСОВАТЬ!.. ДА ЕЩЁ И В ТАКОМ УРОДЛИВОМ ВИДЕ!
Доспех ухватил подростка за шиворот, поднял на добрый метр над полом и подвесил на крюк в дальней части зала, очевидно, именно для этой цели и предназначенный. Болтаться подвешенным за одежду наверняка было очень неудобно, а возможно, даже больно, однако, несмотря на уязвлённую гордость, подросток сохранял вызывающий и даже самодовольный вид.
Преподаватель удовлетворённо улыбнулся (улыбка вышла отвратительная), после чего вновь уселся за свой стол и скомкал рисунок в кулаке:
– Продолжайте, маленькая мадемуазель. Кажется, мы остановились на левитации рюкзаков.
Клёпа поморщилась от этого уничижительного обращения, но повиновалась.
Тут раздался громкий звон, с потолка спустился большой металлический рожок и повернулся раструбом к ученикам. Все откинулись на спинки стульев, словно только этого и ждали.
Зазвучал приятный голос Лилия Атрависа:
– Внимание, учащиеся старшего класса Святых Розог! Проигравшие в этом состязании будут всю неделю дежурить вместе с мадемуазель Кипуньей. И только первые десять человек будут от этого избавлены.
– Приготовься бежать! – прошептала Мангустина.
Чарли не верил своим ушам. Им предлагают игру? Его мать Цезария использовала точно такие же методы, когда руководила школой «Спички чик-чирички»!
– Невероятно! Прямо как шарады моей матери!
– Надо полагать, её в своё время отправили в Святые Розги, и эта забава отразилась на её разуме.
– Но ведь она лишилась всех воспоминаний о магии!
– Пребывание здесь никогда не проходит бесследно. А теперь заткнись!
В самом деле, директор снова заговорил:
– Себя любимого в начало ставлю, затем увеличение идёт. Н, Ы и Е найдёте в середине, а вещь в конце ведёт минутам счёт.
Мангустина вполголоса повторила шараду, потом воскликнула:
– Знаю! Идём! – Она схватила Чарли за руку, и они вместе выбежали из класса, пока остальные ещё думали, в какую сторону направиться.
– Все за Мангустом! – крикнул Панус, тоже выбегая из класса. – Она отлично разгадывает шарады!
К счастью, у Чарли и Мангустины была приличная фора.
– И какая же тут разгадка? – поинтересовался на бегу Чарли.
Мангустина, тяжело отдуваясь, пропыхтела:
– Вначале – я, потом – рост, далее буквы Н, Ы и Е, а в конце – часы. Я-рост-ные часы.
– Ясно! В столовую! Давай, надо поднажать!
Чарли помчался ещё быстрее, увлекая Мангустину, с трудом поспевающую за ним. Чарли фактически тащил её за руку. По обеим сторонам от них доспехи и картины на стенах, со всеми изображёнными на них сценами телесных наказаний, сливались в смазанный цветовой поток.
– Есть! – воскликнул Чарли, толкая дверь столовой.
Внутри их ждал директор. Сначала Чарли решил, что глава школы явился чествовать победителей, но потом увидел, как мило тот улыбается при виде вошедших, и его уверенность пошатнулась.
– Чарли Вернье и Мангустина Баттернат. Академия ждёт вас, чтобы осудить. Советую вам не тянуть волынку, судебное заседание состоится через сорок минут, а вы ведь знаете, что опоздания не приветствуются.
– И когда вы собирались нам об этом сообщить? – вспылил Чарли.
Однако Мангустина лучше умела расставлять приоритеты: