Чарли вскинул брови:
– Хочешь сказать, магия – это как утечка газа или что-то в этом роде?
– Да. В Садах Академии есть некий портал. Почти всегда оттуда появляются драконы, единороги и прочие неведомые зверушки. Наверняка Учитель Лин нашёл способ открыть другую брешь в ткани мироздания, создав эту шапку. – Мангустина немного помолчала, потом продолжила дрожащим от возмущения голосом: – Просто возмутительно, что он до сих только Элементариат. Такой сильный маг, как он, должен уже давным-давно стать Магистром! При его способностях нужно заседать в Академии! – Она сердито пнула ком земли, явно намереваясь отправить его в полёт, но почва настолько размокла, что грязь лишь прилипла к её ботинку. Плечи девочки бессильно поникли: даже природа против неё.
– Надо бы поговорить об этом с учителем Лином, – задумчиво сказал Чарли. – Это его шапка, и он лучше всех знает, как она работает. И потом… ему определённо нужна помощь. Нужно что-то для него сделать.
– Думаешь, ты сможешь организовать ему побег?
Несмотря на подавленное состояние Мангустина не могла сдержать ядовитую иронию, но Чарли знал, что она становится очень обидчивой, когда речь заходит об учителе Лине: в конце концов, только он помог ей несколько лет назад, когда она сбежала из Святых Розог.
– Я – нет, – ответил он. – Однако ты наверняка слышала о Ложе истинных воспоминаний. Возможно, эта организация могла бы нам помочь.
– Да, думаю, они что-нибудь сделают для учителя Лина… Только им ведь понадобится время, чтобы подготовиться. Они ослаблены. За последние месяцы было много жемчелишений и даже смертей – Академия об этом позаботилась. Ложа потеряла много людей. Не знаю, сколько их осталось…
– Ты можешь с ними связаться?
Мангустина покачала головой:
– Нет, я знала только Морнилью, но она погибла. – В её глазах заблестели слёзы, но тут же исчезли: словно волна подступила к берегу и сразу же отхлынула обратно в море. Морнилья, молодая волшебница, нашедшая почтенную Мелиссу, ради неё пожертвовала своей жизнью. Мангустина ускорила шаг, и Чарли решил больше не докучать ей расспросами.
Теперь город был совсем близко, его здания взирали на путников сверху вниз. Башенки, террасы и причудливые балконы смешались словно танцоры в вальсе – архитектура поражала воображение. Бретань вносила свой вклад в виде крыш из красной черепицы. Довершали картину гранитные стены: известным преимуществом гранита является его способность одеть набережные рек и ещё много чего.
Над центром города возносился громадный купол Академии, и Чарли остро ощущал присутствие этого солидного, массивного здания, хоть и глядел на него с окраины, – казалось, над городом навис гигантский людоед с таким огромным выпирающим животом, что того и гляди отлетят пуговицы на рубашке.
– Стало быть, Академия желает, чтобы мы покаялись, верно? – спросил он. – Надо думать, нам это дорого будет стоить.
Мангустина покачала головой:
– В основном мне, я ведь беглянка. Нужно найти работу, и поскорее. Сам увидишь, Святые Розги умеют давать меньше, чем необходимо для жизни. Проще говоря, мы постоянно будем в чём-то нуждаться.
Чарли подумал о Клёпе, работавшей на барже «Малыш»:
– Попробуем устроиться в какую-то лавку, да?
– Гильдия лавочников часто ищет работников, но попасть на такое место трудно: желающих гораздо больше, чем вакансий. В любом случае, самое главное – избежать нарядов на работу, которые распределяет директор. Этот труд не оплачивается и съедает всё твоё свободное время. Глазом моргнуть не успеешь, как у тебя не останется ни минуты на свои дела…
Они вышли на небольшую улочку довольно неприятного вида: в мощёной мостовой недоставало булыжников. Внезапно перед ними возник какой-то мужчина лет сорока. На грязном лице лихорадочно блестели безумные глаза.
– Джонас? Джонас, это ты?! – хрипло воскликнул он. Похоже, незнакомец безнадёжно заплутал в своих туманных мыслях.
– Не обращай внимания, это лишённый, – прошептала Мангустина, придвигаясь к Чарли. – Ещё один бедняга, продавший слишком много воспоминаний!