Он взглянул на противоположную сторону улицы, где на крыльце обветшалого дома стоял тощий парнишка-мексиканец в грубых хлопчатобумажных штанах, армейских ботинках и черной футболке. «Помочь, мужик?» — переспросил он, на сей раз по-английски, завел правую руку за спину и быстро выбросил вперед плавным, смазанным движением.
Кнут, который он держал в руке, резко щелкнул и кончиком взметнул из канавы окурок сигареты. Полетели ошметки табака.
Мгновение затянулось. Рик Хурадо, наблюдая за лицом Вэнса, где явственно боролись ярость и трусость, увидел, как Вэнс заморгал, и понял, кто победил. Шериф разжал кулак. Рука повисла вдоль тела, и он всплеснул ею, как сломанным крылом.
— Нет, Зарра, — откликнулся Рик, уже спокойным тоном. — Все нормально, мужик.
— Я так, проверить. — Карлос «Зарра» Альхамбра намотал кнут на правую руку и уселся на ступеньки крыльца, вытянув длинные ноги.
Вэнс увидел еще двух мексиканских парней, идущих к нему по Второй улице. Поодаль, там, где в неразберихе камней и полыни улица заканчивалась тупиком, у края тротуара стоял и наблюдал за шерифом еще один парнишка. У него в руке был ломик.
— У тебя есть, что еще сказать? — поторопил Рик.
Вэнс ощутил на себе сотни глаз, глядящих из окон дрянных домишек. Он знал: тут ему не выиграть никак, вся Окраина — это огромный Кортес-парк. Вэнс тревожно взглянул на панка с кнутом, понимая, что этой проклятой штуковиной Зарра Альхамбра способен выбить глаз ящерице. Он ткнул толстым пальцем Рику в лицо.
— Я тебя предупреждаю! Чтоб после захода солнца никаких Гремучек в Инферно не было, слышишь?
— Э? — Рик приложил руку к уху.
На другой стороне улицы расхохотался Зарра.
— Заруби себе на носу! — сказал Вэнс и сел в патрульную машину. — Заруби себе на носу, умник! — крикнул он, как только дверца закрылась. Полоска на ветровом стекле приводила шерифа в ярость, и он включил дворники. Ручеек превратился в грязное пятно. До него донесся их смех, и лицо Вэнса запылало. Он дал задний ход, быстро доехал по Второй улице до Республиканской дороги, резко развернул машину и с ревом помчался через мост в Инферно.
— Большой начальник! — гикнул Зарра. Он поднялся. — Надо было вмазать ему по толстому заду, а?
— В другой раз. — Сердце Рика колотилось уже не так сильно; во время стычки с Вэнсом оно стучало, как сумасшедшее, но парнишка не посмел выказать и тени страха. — В следующий раз можешь отстегать его по первому классу. Можешь разбить ему яйца.
— Ха-ррр-рашо! Круши, мужик! — Зарра, салютуя, выбросил левый кулак кверху в приветствии Гремучих Змей.
— Круши. — Рик неохотно вернул приветствие. Он увидел приближающихся Чико Магельяса и Пити Гомеса, выступавших задорно и важно, как если бы под ногами лежал не потрескавшийся бетон, а чистое золото. Они направлялись на угол, чтобы успеть на школьный автобус. — Потом, — сказал он Зарре, поднялся по ступенькам и вошел в коричневый дом.
Задернутые занавески не пропускали внутрь солнечный свет. Там, где на серые обои падало солнце, они выгорели и стали бежевыми, а на стенах висели в рамках изображения Иисуса на фоне черного бархата. В доме пахло луком, тортильей и бобами. Половицы под ногами Рика страдальчески застонали. Он прошел коротким коридором к двери возле кухни и легонько постучал. Ответа не было. Он несколько секунд подождал и постучал еще раз, гораздо громче.
— Я не сплю, Рикардо, — ответил по-испански слабый голос немолодой женщины.
Затаивший было дыхание Рик выпустил воздух из легких. Он знал: однажды утром он подойдет к этой двери, постучится и не получит ответа. Но не сегодня. Рик отворил дверь и заглянул в спаленку, где были задернуты занавески и электрический вентилятор месил тяжелый воздух. В комнате стоял запах, напоминающий фиалки на грани гниения.
На кровати под простыней лежала худенькая пожилая женщина. Седые волосы рассыпались по подушке кружевным веером, смуглое лицо сплошь покрывали глубокие трещинки и морщинки.
— Я ухожу в школу, Палома, — теперь Рик говорил нежно и внятно, совсем не так, как только что на улице. — Тебе что-нибудь принести?
— Нет, грасиас. — Старуха медленно села и сухощавой рукой попыталась поправить себе подушку, но Рик был тут как тут и помог. — Ты сегодня работаешь? — спросила она.
— Си. Буду дома около шести. — Три дня в неделю Рик после школы работал в магазине скобяных товаров и, позволь ему мистер Латтрелл, работал бы дольше. Но получить работу было трудно, да и за бабушкой требовался присмотр. Каждый день кто-нибудь из добровольного церковного комитета приносил ей ленч; соседка, миссис Рамирес, время от времени забегала взглянуть, как она, да и отец Ла-Прадо тоже часто заходил, но Рик не любил надолго оставлять бабушку одну. В школе он терзался страхом, что Палома может упасть, сломать бедро или спину и лежать, страдая, в этом жутком доме, пока он не придет домой. Но без денег, которые он получал в магазине, обойтись было нельзя, как ни крути.