— Вы оба дороги нам всем. И ты, великий самурай, и ты, миссис Люсинда! — ответствовал Василий. — Мы хотели бы, чтобы ваше общее продолжение носило следы ваших имен, чтобы ваша удача передалась по наследству вашим малышам. Совместите свои имена и придумайте похожие.
— Ты стал очень мудрым, базилевс, — сказал Кусакиро. — Как долго мои глаза оставались закрытыми после знакомства с тобой… Я упустил столько важных часов общения с таким умным собеседником. Корю себя за это…
— Давайте мальчика назовем как тебя, дядя Куся! — запищал Лаки. — Пусть он будет КУСИКО! Он такой красивый, как тетя Люся! И у него такие же полосочки, как у тебя, дядя Куся!
— Кусико! Кусико! — подхватила Мурыська. — Что ж, это очень хорошее имя для детеныша самурая. Вполне соответствует продолжателю великого наследия!
Все уставились на Мурыську. В первый раз они услышали от нее коротко оформленную и вразумительную речь, не сдабриваемую непрекращающимся пустым трындежом.
— Ну ты дала, Мурыся! — одобрил ее Василий восхищенно. — Можешь ведь, когда захочешь!
— Тогда дочку, — продолжил Кусакиро, — вон ту, которая так похожа на тебя и своего брата, моя любовь, мы назовем ЛЮСИКА. Они почти близнецы. Будут Кусико и Люсика!
— Люсика, Люсика! — запрыгал на месте Лаки. — Мне нравится и похоже на тетю Люсю!
— А третью, вон ту полосатую шоколадку со шкодной мордашкой, — тихо мяукнула Люсинда, — я хотела бы наречь КУСИНДОЙ. Мне так хотелось бы, чтобы оба наших имени переплелись в ней. Как переплелась наша любовь.
— Ураааа! — закричал Лаки. — Мы сильно постарались и всех назвали! КУСИКО, ЛЮСИКА и КУСИНДА! Как здорово! Дядя Куся, тетя Люся, а когда я с ними смогу поиграть и побегать во дворе? А еще я их научу караулить и ловить мышь, живущую в курятнике в сене. Вчетвером мы ее в четыре раза быстрее поймаем!
— Лаки, мальчик мой, — ответила Люсинда, — эти котятки еще очень малы для таких игр. Им нужно подрасти. Посмотри, у них еще не открылись глазки. Чем они увидят твою мышь? Пока что им нужно много кушать и спать. Тогда они вырастут такими же большими и сильными, как их отец…
— И такими же нежными и красивыми, как их мать, — продолжил Кусакиро. — Они будут похожи на нас обоих. И от каждого из нас возьмут все самое лучшее.
— А тебе, Лаки, придется немного подождать, — деланно строго, улыбаясь в усы, сказал Кусакиро. — Совсем чуть-чуть! А потом ты станешь им старшим братом, защитником и другом. Ты перестанешь быть самым младшим котенком в стае. И тебе придется подавать им пример своим безукоризненным поведением и знанием кодекса Куси-до. А для этого ты должен сам стать достойным примером для подражания. Хорошо кушать, не баловаться в неположенное время, учить самурайский кодекс и не пропускать обязательные тренировки. А то кто-то, не буду указывать хвостом, очень любит поспать подольше по утрам, и кого-то невозможно уложить спать вечером. Этот кто-то все время прыгает и скачет, вместо того, чтобы медитировать и постигать путь самурая.
Лаки виновато опустил голову. Он был обычным озорным мальчишкой, сорвиголовой, любящем обычные детские развлечения и игры. Постигать путь самурая было трудно. Это требовало сильного сосредоточения мысли. А мысль, как назло, все время норовила куда-то сбежать из головы.
— Хорошо, великий вождь, дядя Куся, — смиренно сказал Лаки. — Я буду много заниматься и тоже стану великим и мудрым вождём стаи, прямо как ты! Прямо сейчас и начну!
И Лаки выгнув спину и хвостик дугой поскакал на всех четырех лапах одновременно, как на пружинках, в курятник, посмотреть как там поживает хитрая неуловимая мышь. Ну и конечно помедитировать возле ее норы и вызубрить очередной постулат кодекса Куси-до, а особенно Куси-после.
Все рассмеялись столь невинной хитрости маленького Лаки, которому прощались все его шалости и непослушание, потому, что все помнили то время, когда они сами были маленькими котятами. Люсинда вернулась в уютную переноску покормить проснувшихся наследников, которые еще совсем не осознавали своего великого предназначения и будущих обязанностей. Маленького ангела, Анджелу, Джулия увела обратно в будку на кормление и послеобеденный обязательный сон.
Был подан гонг к обеду для остальных членов великого Братства. И все, весело гремя мисками, чавкая и смачно похрустывая, отобедали и тоже прилегли на часок-другой отдохнуть. Ведь все важные дела на сегодня были выполнены. И все проблемы решены ко всеобщему удовольствию…
Щемящая грусть!
Дремоту превозмогая,
о нынешнем дне
и о завтрашнем, и о вчерашнем