И оно, с нашей точки зрения, есть. Как увидим ниже, спустя десятилетия в Хань узнали, что именно Лаошан-шаньюй разгромил и изгнал юэчжей с их родины в Ганьсуском коридоре, вынудив их переселиться далеко на запад, в Среднюю Азию. И когда ханьское войско в 121 г. до н. э. впервые вторглось в Ганьсуский коридор, там жили сюнны, воспевавшие этот благодатный для жизни кочевников край. Сопоставление этих двух фактов убеждает в том, что Лаошан-шаньюй разгромил и изгнал юэчжей с их очень удобных для кочевников земель в Ганьсуском коридоре, чтобы отдать их собственно сюннам. А расположившись здесь, близко к северо-западному региону Хань и ее столице, шаньюй с Чжунхан Юэ поняли, что наступил как раз благоприятный момент, который они ждали, чтобы навредить Хань. Неожиданно напав отсюда на нее, можно было если не разгромить Хань, то захватить богатейшую добычу, гораздо больше той дани, что поступала от Хань за много лет. И эта цель была достигнута.
Если наши рассуждения верны, а они верны, то выясняется точная дата изгнания юэчжей из Ганьсуского коридора и начала их дальнего переселения. Поскольку Лаошан, используя эффект неожиданности, напал на Хань зимой 167–166 гг. до н. э., затратив перед этим некоторое время на то, чтобы сосредоточить свою многочисленную конницу в Ганьсуском коридоре, то очевидно, что он разгромил и изгнал отсюда юэчжей летом-осенью 167 г. до н. э. Насколько верен этот анализ и вывод из него, покажет исследование других сведений «Ши цзи» и «Хань шу» о данном этапе истории юэчжей и сюннов.
Но для этого необходимо, прежде всего, уточнить дату смерти Лаошан-шаньюя, относимую разными авторами к 165, 160 и 158 г. до н. э. (см.: Крюков, 1988, с. 239). Проведенное нами подробное исследование (Боровкова, 1991, с. 84–92; ее же, 2001, с. 60–65) показало, что Лаошан-шаньюй умер в октябре-ноябре 162 г. до н. э. Вступивший на трон его сын Цзюньчэнь-шаньюй правил очень долго, до 126 г. до н. э.
А в 157 г. умер император Хань Вэнь-ди. Новый император Цзин-ди (156–141) в 156 г. возобновил договор с Цзюньчэнь-шаньюем о мире и родстве и даже открыл рынки у пограничных застав для торговли с сюннами (ШЦ, гл. 110, с. 2904).
Период правления Цзюньчэнь-шаньюя, за исключением последних 5–6 лет, был пиком процветания и могущества державы Сюнну: она получала большую дань с Хань, доходы с завоеванных при Маодуне западных царств (Восточного Туркестана), войска от северных народов (и). Свободная торговля на приграничных рынках с Хань еще более обогащала ее, позволяя вести посредническую торговлю ханьскими товарами с царствами Средней Азии, с которыми, по сведениям, полученным в Хань позднее, она имела прочные связи.
Этот же период стал и временем расцвета могущества Хань. За истекшие шесть-семь десятилетий мира вовне и внутри, не считая кратковременных столкновений с Сюнну и эпизодических внутренних бунтов знати, упрочилось внутреннее единство страны. Мир, экономическая политика властей способствовали развитию хозяйства, росту производства, доходов и богатства империи. Дань Сюнну как плата за мир становилась все менее обременительной экономически, но все более унизительной для престижа Сына Неба и империи. Эта перемена во внутреннем положении Хань и определила изменение ханьско-сюннуских отношений при императоре У-ди (140–87), когда в Хань особенно четко осознали могущество империи и возможность освободиться от унизительной зависимости от Сюнну.
У-ди сразу по вступлении на трон признал договор о мире и родстве с Сюнну и продолжил торговлю с нею у пограничных застав. Но одновременно он стал изыскивать способы, как вернее разгромить ее.
Сыма Цянь в «Повествовании о Давань» написал об этом так:
«В то время Сын Неба расспрашивал сюннов-перебежчиков, и все они говорили, что сюнны разгромили правителя Юэчжи, сделали из его головы чашу для питья и что юэчжи бежали. Но питая ненависть к сюннам, [они] не имели [союзника] для совместного нападения на них. Хань как раз хотела уничтожить хусцев (сюннов). Узнав это, [император] вознамерился установить связь [с юэчжами, отправив] посла. [Но] дорога [к ним] шла только через Сюнну. И тогда стали призывать желающих пойти послом. [Чжан] Цянь, будучи ланом, откликнулся на призыв и отправился послом в Юэчжи вместе с Гань Фу, рабом-хусцем рода Танъи. Все выступили из Лунси и пошли через Сюнну. Сюнны схватили их и отправили к шаньюю. Шаньюй задержал их, сказав: “Юэчжи находятся к северу от меня. Почему же Хань смеет направлять посла [к ним через мои владения]? [Если] я захочу послать посла в Юэ, разве Хань может позволить мне [это]?” Задерживали [Чжан] Цяня [в Сюнну] более десяти лет. [Он] женился, заимел детей. Однако Цянь не потерял верительную бирку посла Хань. Жизнь в Сюнну становилась все свободнее. И тогда Цянь вместе с бежавшими с ним юэчжами-односельчанами (юйци шу-ван сян юэчжи), пройдя на запад несколько десятков дней, прибыл в Давань» (ШЦ, гл. 123, с. 3157–3158).