Чарльз отступил назад, когда маленькая девушка нажала на кнопку. Дверь закрылась с шумом. Высокая сестра тарахтела:
— Так я ей и говорю, почему бы не устроить просто закуску, ну, сэндвичи и прочее? Нет смысла устраивать большой прием.
Низенькая отмахнулась.
— Для Приличного обеда квартира все равно мала. Да и стульев не хватит.
Высокая рассмеялась.
— Мне все равно, сколько у них стульев, лишь бы стаканов хватило.
Чарльз стоял возле каталки и ждал. Лифт остановился, высокая двинулась к выходу.
— Я переоденусь. Встретимся внизу, минут через пятнадцать.
— О’кэй, — согласилась малышка.
Дверь снова закрылась. Лифт пошел вверх.
Хриплое дыхание Янца спивалось с гудением лифта. Маленькая медсестра стояла лицом к двери. Чарльз смотрел в спину девушке. Куда она едет? Что затевает? Она не сказала ни слова, но это ничего не значит. Возможно, она догадалась...
Тем хуже для нее. Потому что они одни. И Чарльз ощущает сталь скальпеля в руке.
Сестра повернула голову. Теперь она смотрела на Чарльза и улыбалась. Он заставил себя кивнуть. Она перевела взгляд на Янца. Протянула руку...
Она протянула руку и поправила одеяло, натянув его на плечо пациента.
Чарльз почувствовал, что сдерживает дыхание. И, глубоко вздохнул. Медсестра еще раз улыбнулась и отвернулась к двери.
Лифт остановился. Скользнула в сторону дверь. Медсестра вышла. Краем глаза Чарльз уловил лишь быстрое движение, словно что-то мелькнуло. Дверь закрылась.
Теперь он был готов. На этот раз — ни колебаний, ни задержек. Слишком рискованно. Ну...
Он поднял руку, чувствуя скальпель запястьем. Скальпель — острый...
Вовремя вспомнив об этом, Чарльз разжал пальцы. Скальпель, клацнув, упал на пол лифта.
Чарльз быстро поднял его. Держи его, стисни...
Он замер, встретившись взглядом с Янцем.
Янц пришел в себя! Он все знает!
Глаза доктора сузились. Губы шевельнулись, что-то произнося. Чарльз не слышал слов.
Ударить и бежать!..
На этот раз он не заметил, как остановился лифт. Не слышал, как открылась дверь. Но краем глаза увидел...
Увидел комнату. Длинную темную комнату. Комнату, где стояли кушетки.
Кушетки. Насколько хватало взгляда — кушетки, ряд за рядом, притаившиеся в сумраке...
Это похоже на сон. Но это не сон. Он больше не видит снов, он покончил со снами. Это реальность...
Всегда нужно помнить о реальности — вот в чем секрет. Но кушетки оставались тайной. Кушетки поджидают его.
Чарльз встряхнул головой. Он вдруг понял. Стеклянная крыша, вид на город... ну да! Это соляриум — солнечная палата, где выздоравливающие отдыхают днем. А сейчас — вечер, здесь пусто. Здесь никого не бывает вечером, а кушетки ждут.
Лифт загудел, внизу кто-то нажал кнопку. Чарльз повернулся. Темно. Пусто. Никто не придет...
Прекрасно.
Чарльз взглянул на Янца: тот закрыл глаза, ухватился руками за края каталки. Чарльз вытянул каталку из лифта.
Пусть лифт едет вниз. Нужно только убедиться, что он доедет до конца. Чарльз нажал нижнюю кнопку на панели. Дверь закрылась, лифт пошел вниз, стрелка индикатора над входом тоже пошла вниз...
Чарльз обернулся и взглянул на ближайшую кушетку. Перевел взгляд на другую... Очертания предметов становились четче и расплывались, становились четче и расплывались...
Это сон.
Нет! Конечно, нет. Это просто огни за окном, далекие огни города — и свет безликой неоновой рекламы, которая вспыхивала и гасла, — только и всего.
Да. Толкая каталку в проход между кушетками, он видел мерцающие огни за окнами. Ого, похоже, весь город следит за ним!
Все следят за ним.
Они только притворялись, что ничего не знают, но на самом деле им все известно. Огни — это сигналы, точно так же, как и колокола, которые он слышал внизу. Сестры в операционной, и та, в реанимации, и девушки в лифте — они появлялись не случайно, они следили, шпионили за ним, чтобы помешать...
На мгновение он забыл, что же он должен сделать. Что-то плохое, что-то запретное... Каждый раз, когда Чарльз собирался это сделать, кто-то появлялся... И даже Янц — он ведь открыл глаза, так? Значит, он тоже следил.
Впрочем, пусть следят. Пусть видят. Он все равно это сделает. Теперь нельзя останавливаться... Нельзя останавливаться... нельзя...
Но Чарльз остановился. Остановился и вытер мокрый лоб. Лицо под маской вспотело. Он сорвал маску. Теперь незачем прятать лицо. И зачем прятать скальпель? И вообще что-то прятать?
Пусть все смотрят. И кушетки пусть смотрят.
Но кушетки не обращают на него внимания. И вблизи нет никого, кто мог бы увидеть. Это и есть реальность, помнишь?