Первый — шут гороховый — был виден издали. Самодовольный тип, развалившийся на сиденье, державший на руле только правую руку. Этот тип ни о чем не беспокоился, махал с полосы на полосу при скорости семьдесят миль в час; радио в кабине орало вовсю.
Второй угрозой был человек лет семидесяти, из тех, кто никогда не превышает скорости в тридцать пять миль, но с ослиным упорством едет по левой, скоростной полосе.
Третья и самая опасная посланница смерти была кудрява и носила очки в роговой оправе; двое малышей цеплялись за обшивку сиденья большого автомобиля. Она повторяла им: „Хватит ерзать, заткнитесь... успокойтесь, не отвлекайте меня...” Скорость ее машины то и дело прыгала с тридцати до семидесяти миль, а полосы она меняла с невероятной частотой, не подавая сигнала. Но за рулем сидела женщина-мать, и это давало ей некоторые права.
Затем Чарльз и Терри съехали с Фривея к Мулхолланду в Вэлли. Шум, дорожная суета, люди — все осталось далеко внизу, затерялось в неоновом тумане.
Чарльз нашел покрытый гравием участок на обочине и остановился.
— Выйдем, — предложил он. — Посмотрим на город.
Терри бросила на него быстрый взгляд.
— Я думала... ты сказал, что меня ждет сюрприз.
Он взял ее за руку, помог выбраться из машины. Здесь, наверху, было темно и тихо. Он усмехнулся. На Мулхолланд-драйв могли ожидать любые сюрпризы. Он вспомнил рассказанную кем-то историю: подозреваемый в убийстве сообщил полиции, что выбросил свой револьвер в канаву у дороги. Полицейские отправились на указанное место и принялись обшаривать лесистый участок вдоль шоссе. Они не нашли нужного револьвера, зато подобрали семь других.
Можно выбросить пистолет в эти темные каньоны, и никто никогда об этом не узнает. Можно выбросить нож, или топорик. Можно сбросить тело...
— Чарльз?..
Он подмигнул ей и рассмеялся.
— Итак, мы пробыли вдвоем целых полчаса, — сказал он, — и я даже не попытался поцеловать тебя. Разве это не сюрприз? — пока он говорил, его тон становился все рассудительней. Я имею в виду, после вчерашнего...
Терри не смотрела на него.
— Мы договорились забыть об этом вечере.
— Давай забудем не все.
— Я и не забываю, — прошептала она.
Он замялся.
— Знаешь, я сожалею о том, что случилось. Боюсь, что я потерял контроль над собой...
Терри отошла к краю обрыва. Чарльз последовал за ней, глядя через ее плечо на ослепительный блеск вдали. Странно видеть свет, когда сам окружен тенями...
— Ты боишься меня, Терри?
Она не смотрела на него, но и на открывшийся вид она тоже не смотрела.
— Чего мне бояться?
Он придвинулся к ней.
— Того, что я пациент. Могу представить, что доктор Янц рассказал обо мне...
— Но он ничего не говорил! Он ни с кем не обсуждает своих дел, я даже не имею доступа к его заметкам.
Чарльз кивнул.
— Ты действительно ничего не знаешь обо мне? Правда?
Он схватил ее за плечи.
— А если я опасен? — быстро сказал он. — Может быть, я завлек тебя сюда, чтобы столкнуть с обрыва...
Она пристально взглянула на него.
— Я не боюсь тебя, Чарльз.
Ее голос был едва слышен.
— Может быть, ты сам боишься себя?
Он опустил руки и посмотрел вниз на огни. Потом заговорил тоже едва слышно.
— Я учился в университете. Моя сестра приехала на каникулы навестить меня. Мы поехали кататься по Фривею...
Его голос дрогнул.
— Тот грузовик... Клянусь, я и не подозревал, что он там был! Когда меня вытащили из-под обломков, я просто не помнил, что произошло... Пока не увидел ее...
— Свою сестру?
Он кивнул.
— Я все еще не могу до конца поверить, что она умерла, что я убил ее...
— Но это был несчастный случай!
Он покачал головой:
— В полицейском рапорте было сказано, что виноват я. И потом, в суде...
— В суде?
Он попытался улыбнуться, но ему это не удалось.
— Разве ты не знала? Это называется неумышленным убийством. Мистер Лэнгтон, который привел меня к доктору Янцу, — это офицер, освободивший меня досрочно.
Теперь он мог смотреть на нее.
— Так что ты говоришь с преступником.
— Ты стараешься напугать меня.
— Наверное.
— Ну, напрасно. Ты думаешь, что я не смогу понять?
— Сможешь ли?
Он снова отвернулся.
— Ты представляешь, что это такое — потерять любимого человека, сидеть взаперти, бояться говорить об этом, бояться даже думать об этом?
— Доктор Янц сумеет тебе помочь.
— Уже две недели как помогает.
Чарльз помолчал.