И. М. Глозман
Кусково (набор открыток)
Кусково - уголок русского искусства XVIII века
В Москве немало замечательных зданий XVIII века. Но только в Кускове можно в полной мере постичь достоинства художественной культуры России той поры. Сейчас это окраина Москвы, а двести лет тому назад Кусково было загородным летним имением графа Шереметева, устроенным им для приема гостей. Время бережно обошло этот кусочек земли, оставив почти нетронутым тот облик, какой придали Кускову архитекторы, паркостроители, художники, мастера XVIII века.
Живая, чарующая красота великолепного ансамбля заставляет нас и поныне восхищаться совершенством русского искусства XVIII века, и мы как-то упускаем из виду, что создавалось это для практических целей, диктовавшихся укладом жизни того времени. В празднествах и гуляньях, которые устраивались в Кускове регулярно дважды в неделю и которые собирали до 25 тысяч знатных и незнатных москвичей, сказалось своеобразное понимание идеи «служения Отчизне», служения обществу, что объясняет и масштабы ансамбля, его размах, и тщательную продуманность каждой его детали, и его соответствие задаче служить местом пребывания одновременно большого числа людей.
В Кускове все было рассчитано на многообразие впечатлений, на чередование видов развлечений. Огромный копаный пруд, обширные рощи, большой регулярный парк, вместительный деревянный дворец, различные павильоны позволяли сменить прогулку катанием на яхте, танцы - интересной беседой в гостиной или любованием картинами в одном из павильонов, шумные игры - спокойным отдыхом в аллеях парка.
Главным местом торжеств был, конечно, дворец. Он выстроен под руководством московского архитектора К. И. Бланка. Сдержанная отделка фасадов, выполненная в формах раннего классицизма, заставляет воспринимать как неожиданность богато убранные интерьеры, исполненные изящества и тонкого артистизма.
Из парка гости могли попасть прямо в просторный Танцевальный зал. Множество зеркал, удваивавших размеры помещения, золоченые украшения из прочной бумаги, виртуозно сделанные мастером Иоганном Юстом, колоссальный плафон кисти художника Луи Лагрене, плавные линии узорного паркета - все здесь создавало уместную среду для медлительных церемонных танцев и торжественных обедов с их строго разработанным распорядком.
Несколько непринужденней могли гости чувствовать себя в гостиных. В Малиновой гостиной, например, сама расстановка мебели как бы предполагает размещение людей отдельными небольшими группами. Расположение гостиных анфиладами увеличивало общее настроение праздничной приподнятости и усиливало ощущение того, что все время находишься на виду у всех.
От утомительных условностей этикета гости могли найти отдых в Эрмитаже - парковом павильоне, где подъемные механизмы, которыми обслуживался стол «на шестнадцать персон», избавляли присутствующих от придирчивого глаза слуг. Название павильона произведено от французского слова «эрмит» (отшельник). Жизнерадостная архитектура здания вполне соответствовала характеру времяпровождения гостей - «отшельников», непринужденно веселившихся в узком дружеском кругу среди шумного веселья и движения толпы, заполнявшей восемь аллей, ведущих к павильону.
Иным настроением проникнут павильон «Грот» - каменная беседка, отделанная внутри «наподобие морской пещеры» морскими раковинами и многоцветным гипсом. Его грузный купол и как бы навек застывшая на стенах зыбь частых горизонтальных линий явно созданы для того, чтобы удивлять неожиданной гармонией архитектуры и ее отражением в воде. Прохлада интерьеров и их необычный декор особенно приятны и впечатляющи в знойный летний день.
Итальянский и Голландский домики призваны были служить своего рода мотивом для воображаемых путешествий в далекие страны. Скромная отделка кирпичных фасадов Голландского домика напоминает уютные дома голландских бюргеров конца XVII века, а интерьеры передают и самый дух городских жилищ времен Рембрандта и Вермеера с их укромностью, вниманием ко всему, что дорого человеку в его повседневном быту, с их любовным отношением к вещам, сделанным человеком. Нарядные дельфтские изразцы на стенах, множество голландских, китайских, японских изделий надолго задерживают внимание, дают полный отдых после многолюдного парка или кажущегося здесь уже чопорным дворца.
Итальянский домик близок по характеру загородным виллам Рима начала XVIII века. Как и полагается в «стране искусства», какой в то время слыла Италия, множество картин наполняют не очень большие, но величавые комнаты домика. В его интерьерах как-то особенно остро воспринимается и прелесть парка, соседство которого напоминает о себе чудесными видами из окон.