– У вас нет пятерых племянников и племянниц, – тихо сказала Аманда. – Я проверяла.
Пирс наклонил голову.
– Как это предусмотрительно с вашей стороны. Но бабушки у меня тоже нет.
Она умерла, когда Пирсу исполнилось восемнадцать. Он не проронил тогда ни единой слезинки. Ее смерть сделала его наконец свободным не только юридически, но и морально.
Аманда смотрела на Пирса, пытаясь разгадать душу этого человека. Оказывается, он был не из тех, кого не волновало в этой жизни ничего, кроме секса и карьеры.
– Но она ведь была у вас.
Пирс пожал плечами, снова чувствуя себя немного неловко.
– Каждый когда-то имел бабушку. Послушайте, вообще-то я выдумал все это, чтобы вы не сразу накинулись на меня с кулаками по поводу Грейнджера. – Пусть уж лучше орет на него, чем жалеет. Он ненавидел жалость. – Ведь Грейнджер наверняка уже рассказал вам, что я успел у него побывать.
Слова Пирса напомнили Аманде о том чувстве, которое она испытала, услышав сообщение Уитни, – она почувствовала себя предательницей. Только сейчас она поняла, что не ожидала такого от Пирса. Даже у Уитни были свои причины, которые помешали ему оставаться для Аманды благородным рыцарем.
Но Пирс действовал исключительно по собственной воле. И он использовал Аманду, чтобы потешить свои амбиции. Наверное, она просто безмозглая дура, если способна испытывать к нему жалость. Если вообще способна что-то к нему испытывать.
Глаза ее сузились.
– Почему вы это сделали?
Пирс сразу почувствовал облегчение, увидев, что Аманда злится.
– Я ведь репортер. И люблю вести журналистские расследования.
– И поэтому вы пришли сейчас сюда?
Пирс медленно провел кончиком пальца по шее Аманды и отметил про себя, как расширились при этом ее зрачки.
– Да, я здесь для того, чтобы исследовать то, что вы позволите мне исследовать.
Аманда резко отодвинула кресло, чтобы Пирс не мог до нее дотянуться. Так зачем же он все-таки приехал? Она слишком устала сегодня, чтобы разгадывать загадки.
– Почему вы не вышли в эфир с продолжением моей истории?
Пирс вдруг почувствовал, что не хочет притворяться перед Амандой. Он сказал ей правду, он сказал ей столько правды, сколько не говорил еще ни одному человеку. И ему не хотелось бы, чтобы у Аманды оставались какие-либо иллюзии на его счет.
– У меня не было для этого достаточно информации, – сказал он. – Грейнджер начал подозревать меня, и я не смог выудить у него нужную информацию. Ведь в пять вы уже должны были предать дело огласке. – Он пожал плечами. – Так что можете приколоть к шляпе еще одно перо. – Пирс вспомнил выражение лица Гримзли. – И занести в список своих врагов еще одного разъяренного быка.
Аманда не поверила объяснению Пирса, но слова его заставили ее вспомнить Гримзли. Она нахмурилась. Аманда не любила скандалов и конфронтации, но они словно искали ее повсюду. И она не собиралась отступать и подчиняться, как это делала всю жизнь ее мать.
– Пусть только попробует напасть, – сказала она.
В этой женщине пылал скрытый огонь, который так привлекал Пирса.
Он улыбнулся своей ленивой чувственной улыбкой, которой Аманде все трудней было сопротивляться.
– Я восхищаюсь вашей смелостью, Мэнди. У меня просто захватывает от нее дух. – Он наклонился ближе. – Так же, как и от вас.
Аманда закатила глаза.
– О, пожалуйста…
Пирс весело рассмеялся.
– Вот так говорят все, – подмигнув Аманде, он погрузил руку в ее волосы. – Но вам не придется просить дважды.
Именно пошловатые манеры Пирса удерживали Аманду от того, чтобы сдаться, напоминали ей, с кем она имеет дело, и она мысленно благодарила за это судьбу.
– Приятно это знать, – сказала она, отталкивая Пирса. – Но я не собираюсь пользоваться своими привилегиями.
Пирс вдруг посмотрел на нее и абсолютно серьезно сказал:
– У меня есть к вам один вопрос.
Вообще-то, это ей следовало задавать вопросы.
– И что же вас интересует? – Она была почти заинтригована.
Глаза его сузились и буквально впились в лицо Аманды. Если она соврет, он скорее всего заметит это.
– Вы спали с Грейнджером?
Аманда густо покраснела, причем скорее от гнева, чем от смущения.
– Это нужно для вашего нового репортажа?
– Возможно. – Пирс пожал плечами, изображая равнодушие. – А, может быть, для меня лично.
Аманда не собиралась доставлять ему удовольствие, отвечая на вопрос прямо. Пусть думает все, что хочет. Для нее это не имеет значения.
– Что ж, я, конечно, не девственница.