— Не только принцесс. Мы и крестьянок берём, если они подходят для этой цели. Именно поэтому я был несказанно счастлив, когда получил в спутницы двух таких прекрасных дам, наделённых печатью избранности.
— Я надеюсь, что именно моя дочь спасёт твой народ! — с придыханием произнесла дриада, нежно глядя на дракона.
Волшебница, на секунду оторвавшись от изучения собственного отражения в зеркальце, смерила соперницу хмурым взглядом.
— Твоя? Да не смеши меня. Что ты знаешь об избранности и судьбе? Считаешь, что достаточно немного покувыркаться в кустах, и королева драконов уже будет готова?
— Да, где уж мне соперничать со специалисткой по столичной любви и изысканным позам! Ты же ничего не можешь, вас в академии учат только файерболлы бросать и любить ста пятьюдесятью разными способами. Лишь наша гармония с природой и постижение истинных чувств способны разрушить проклятие.
— Девочки, когда вы ругаетесь, моё сердце кровью обливается, — устало промолвил дракон. — А поскольку кровь у меня огненная, из-за ваших препирательств оно может сгореть в буквальном смысле этого слова.
Волшебница и дриада тут же прекратили перепалку и влюблёнными глазами уставились на Торлеса.
— Вот и хорошо. Не стоит ссориться. И вовсе не обязательно вам рожать, мне будет достаточно того, что мы хорошо проведём время вместе. Я обещал им, что той, которая мне больше понравится, я и отдам свою мечту, — пояснил дракон хоббиту. — Но они решили, что для этого непременно надо произвести на свет королеву драконов. Боюсь, это вообще невозможно без божественного вмешательства.
— То есть ты решил плюнуть на свой народ ради желания одной из этих дамочек? — удивился хоббит.
Арледа и Верениен тут же возмущённо зашипели.
— В общем, да, — пожал плечами дракон. — Но ведь, вероятно, проклятие сможет снять кто-нибудь из моих сородичей, вовсе не обязательно это делать мне. А вот девушкам никто, кроме вашего покорного слуги, не поможет, а они так прекрасны и… — не успев договорить, Торлес вдруг резко опустил голову и громко захрапел, при этом продолжая двигаться вперёд.
— Что это с ним?! — испуганно взвизгнул Пэтти.
— Всё с ним в порядке, — ухмыльнулась Арледа. — Это особенности драконьей физиологии. Они могут спать на ходу и даже на лету, в то время как их тела находятся во власти инстинктов.
На какое-то время разговоры стихли. Дорога стала петлять, и Арледе все силы пришлось тратить на корректировку курса не худенького и не маленького Торлеса (на котором к тому же восседал не желающий слезать хоббит), ведь дракон, будучи спящим, предпочитал двигаться исключительно по прямой. Верениен пыталась справиться с перехваченными у Торлеса мулами, а те, едва попав к дриаде в руки, стали упрямиться. Басс по-прежнему боролся с жарой и струнами, Пэтти пыжился от собственной важности и осознания того, что едет на драконе, а Урлог молча шёл впереди, внимательно изучая окрестности на наличие опасностей.
Возникший в клубах дорожной пыли человек никому не показался подозрительным или опасным — обычный бродяга в заношенной хламиде с посохом из ствола молодого деревца. Подобных персонажей за утро они встретили не меньше двух десятков. Урлог всего лишь скользнул по незнакомцу глазами, а гном и дриада, увлечённые свои делами, даже не обратили на него внимания.
Всё изменилось в тот момент, когда бродяга поравнялся с драконом, хоббитом и волшебницей. Один брошенный на Торлеса взгляд исказил лицо странника гримасой торжества и ненависти, и в то же мгновение его посох обрушился на голову несчастного дракона. По статистике у драконов очень хорошая реакция, и вероятность того, что обычный человек может нанести им внезапный удар, практически нулевая. Но вот если дракон спит, статистика с удовольствием встаёт на сторону человека. Так что нечего и удивляться, что посох, соприкоснувшись со лбом Торлеса, отбросил того на несколько шагов назад. Дракон немедленно проснулся и, потирая место удара, стал удивленно озираться по сторонам. Придавленный его телом хоббит громко заверещал, а бродяга, не опуская посоха, ринулся в повторную атаку.
Но на сей раз очухавшийся Торлес успел среагировать и откатился в сторону. Зато на этом месте остался лежать полураздавленный разгневанный Пэтти, которому и достался следующий удар. Но стоит сказать, что в детстве Зелёный Нос любил лазить по чужим садам и фермам, и то, что его ни разу не поймали, красноречиво свидетельствовало о необычайной ловкости хоббита. Вот и сейчас, не долго думая, он заблокировал зачарованными граблями посох противника, а затем, резко выбросив своё оружие артефактной рукояткой вперёд, поставил незадачливому незнакомцу совсем не магический фингал под глазом. Не ожидавший такой наглости бродяга опешил, а в следующую секунду его ждал очередной сюрприз: в бой вступили Арледа и Верениен, озверевшие от столь варварского обращения с их любимым.