— Но я-то думала, что мы сразу попадем к эльфам, а у них надо выглядеть соответственно, — чуть ли не плакала волшебница. — И откуда же я знала, что придётся топать пешком, да ещё и по такой глухомани?! Когда мы доберёмся до цивилизации и я смогу купить новую повседневную одежду, даже богам неизвестно, но не ходить же мне всё это время вот так, с уродливым швом? А повязка из розового меха будет идеально смотреться на малиновом полотне походного платья, и ею можно прикрыть этот кошмар. Урлог, если ты согласишься продать мне мех розового песца, я дам за него, что захочешь! Моя семья одна из самых состоятельных в Инлоссе, поэтому ты получишь всё, только попроси!
— Это есть дорогой мех, — медленно произнёс эльф. — Урлогу он обходиться очень дорого.
— Я богата, я заплачу!
— Ты готова платить ту же цену, что и Урлог?
— Да! — яростно выпалила волшебница, но тут же осеклась. — А сколько ты за него заплатил?
— Вот сколько, — эльф сбросил с себя плащ и ткнул пальцем в широкий шрам, пересекавший спину. — И вот столько, — палец указал на рубец на груди. — И ещё столько, — он продемонстрировал ногу с сеткой небольших, но очень глубоких шрамов. — Это и была моя плата.
— Ты хочешь нанести все эти шрамы мне? — ужаснулась Арледа.
— Нет. Урлог платить за мех своей жизнью три раза. Если волшебница спасать Урлогу жизнь три раза, он отдавать ей песца. Но если, — эльф внезапно усмехнулся. — Урлог спасать жизнь волшебнице, то волшебница должна возвращать вдвое больше.
— То есть спасти тебе жизнь уже шесть раз? — уныло спросила Арледа, весь запал которой куда-то улетучился после таких условий варвара.
Урлог кивнул.
— Ладно, я согласна. Похоже, придётся мне ходить оборванкой… Мы заключаем сделку?
— Заключать, — согласился Урлог. — Только у тебя ничего не выходить.
— Это ещё почему?
— Урлог всегда спасать сам себя, — лениво бросил варвар, запрыгивая на коня, раньше принадлежавшего атаману разбойников.
«Божьи посланники» наконец-то отправились в путь, на сей раз верхом.
Солнце быстро опускалось к горизонту. Вскоре оно спряталось за деревьями, и вот-вот должно было начать смеркаться. Двигавшийся во главе отряда Урлог изучал окрестности на предмет наиболее подходящего места для ночлега и не мог его найти. Настораживало, что почва становилась всё более сырой и заболоченной, а это было весьма необычно для данных широт. Гном принялся бурчать, что зря они на ночь глядя покинули ту гостеприимную полянку, и почти все с ним согласились.
Больше всех нервничал Хафейн. Житель пустыни всё никак не мог привыкнуть к «северным лесам» (попытки дриады втолковать ему, что это никакой не северный лес, а вообще-то южная лесостепь, успехом не увенчались) и с восторгом разглядывал каждое дерево, а уж мелким ручейкам, время от времени пересекавшим дорогу, готов был чуть ли ни поклоняться.
— Такой поток мог бы снабжать водой весь мой род, — с пиететом произнёс богоборец, глядя на один из них.
Фанька вызвалась отправиться в разведку, заявив, что это дело по плечу лишь такой благородной деве-воительнице, как она, но, наткнувшись на мрачный взгляд Урлога, покорно отъехала назад, пробормотав под нос, что лучше поработает в прикрытии. Впрочем, свое недовольство девушка тут же излила в споре с мечом и хомяком, пытаясь убедить их глубже вживаться в образ и поддерживать идеи и начинания отважной хозяйки.
Волшебнице и дриаде, в глубине души уже простившим Торлеса за помолвку с аристократкой из Суркелана, ужасно хотелось его обнять и в очередной раз высказать восхищение. Однако гордость не позволяла им этого сделать, и принципиально молчащие девушки ехали чуть левее и чуть правее дракона, всем своим видом демонстрируя страшную обиду. Уставший от этого Торлес, у которого к тому же на закорках снова восседал не захотевший ехать на лошадиной спине хоббит, потихоньку засыпал, а его коня вел в поводу толстый маг.
Басс, на этот раз перешедший в арьергард, шёпотом, как ему казалось, напевал походный марш собственного сочинения. Ефсий и Пэтти регулярно с благодарностью оглядывались на гнома, поскольку были уверены в том, что именно его голос отгоняет от отряда комаров и москитов. Вообще эти двое, к коллективному удивлению, очень быстро сдружились и теперь мило беседовали о магическом искусстве.
— Я из Ордена Повелителей Калорий, — важно рассказывал Ефсий. — Мы отличаемся тем, что всю поглощённую пищу перерабатываем в ману, поэтому я и ем так много.