— Что ты хочешь выпить? — спрашивает он меня, когда к нам подходит официант.
— А ты? — интересуюсь я его в свою очередь.
— Кофе — помнится, я за рулем.
Смеюсь над его сарказмом.
— Я буду то же самое, пожалуйста.
— Уверена? Ты можешь заказать все, что угодно, Ноэль.
— Уверена.
Официант стоит у стола с ручкой наготове.
— Два кофе, пожалуйста. С горячим молоком. Спасибо.
Я обращаю внимание на то, как вежливо он разговаривает с официантом. Его манеры и деликатность заставляют меня улыбнуться. Моя семья — суровые люди, обладающие привилегиями и правами. Этот парень не похож на нас. Он ловит меня на том, что я смотрю на него, и я чувствую себя немного виноватой, но, в то же время, рада тому, что он меня поймал. Его зубы белые, а нижняя губа слегка потрескалась от мороза. Мне хочется протянуть руку и прикоснуться к ней, почувствовать ее шероховатость. Вместо этого я, немного наклонив голову в сторону, просто наблюдаю за ним.
— Почему ты убегаешь, Ноэль?
— Потому что боюсь, что если останусь, случится что-то плохое.
Мой голос звучит мягче, чем обычно, а взгляд все еще устремлен на его губы.
— Как ты думаешь, что может случиться? На что ты смотришь? — спрашивает он, откидываясь на спинку стула.
— На твои губы, — отвечаю я машинально и прикусываю язык. — Я боюсь того, что влюблюсь в своего водителя и попаду в беду.
Засмеявшись, он скрещивает руки на груди и краснеет.
— Действительно? Хм, — подняв бровь, говорит он, а затем подается вперед, к тому месту, где я опираюсь локтями о стол, приближаясь ко мне так близко, что я чувствую его запах. — Звучит не так уж плохо, Ноэль. Возможно, тебе стоит остаться.
— Возможно, тебе стоит бежать со мной.
Кто я такая и что творю?
— Это приглашение присоединиться к тебе в твоей поездке?
Нет, черт, да — возможно. Я идиотка, которую нельзя допускать к людям, особенно к красивым мужчинам с сексуальными улыбками и мускулистыми руками.
— Эм-м, я... — у меня нет слов, потому что я идиотка. — Не знаю.
— От чего ты бежишь на самом деле? Только не лги.
— От моего прошлого, моих родителей. Какой-то сумасшедшего, который каждое Рождество присылает мне уголь. Я бегу от всего этого.
— Присылает тебе уголь? — конечно, он услышал эту часть. — Послушай, Ноэль, я не очень хорошо тебя знаю. В действительности мы только недавно познакомились, но по какой-то причине ты нравишься мне больше, чем следовало бы, потому что, давай посмотрим правде в глаза, такая девушка, как ты, разобьет мне сердце. Если ты серьезно, то я поеду с тобой. Потому что такая красавица, как ты, не должна сбегать в одиночку.
Его голос заставляет меня чувствовать тепло внутри. Мой здравый смысл кричит на меня, кричит так громко, что я не могу игнорировать его, но я предпочитаю не слушать. Почему? Потому что прямо здесь, посреди оживленного паба в канун Рождества мужчина собирается поцеловать меня.
Мой первый поцелуй.
Внезапно я смущаюсь и хочу отодвинуться, но не могу, потому что его рука обвилась вокруг моей шеи, удерживая меня. Эти немного грубые обветренные губы касается моего рта, и все остальное вокруг нас исчезает. Когда его язык касается стыка моих губ, мои глаза закрываются.
Не знаю, должна ли я впустить его, но у меня нет времени думать об этом, потому что, прежде чем я смогу это сделать, у меня просто нет выбора. Я касаюсь его языка своим, он на вкус как леденцы, и я хочу попробовать его снова. Кладу руку ему на щеку, чтобы почувствовать это, погрузиться в этот момент, когда кто-то поцеловал меня, когда я понравилась мужчине настолько, что он протянул руку через стол в многолюдном общественном месте и поцеловал меня. Тепло в моем теле от этой ласки превращается в жар.
Грохот ставящегося подноса пугает нас обоих, и Кайл отстраняется, а я опрокидываю солонку с перечницей, стоящие между нами. Я не знаю, куда деть свои глаза, но знаю, что сейчас я красная как рак, а мои ладони вспотели.
— Ноэль, — зовет он, и я смотрю на него. Взгляд его глаз теперь другой, и я хочу перелезть через стол и сделать это снова. — Это был твой первый поцелуй?
— Это было так плохо?
Мне безумно стыдно. Я хочу убежать куда-нибудь и поплакать, чувствуя, как слезы собираются в моих глазах, потому что знаю, что грядет горький отказ.
— Вовсе нет, но нам придется попробовать еще раз, если мы собираемся сбежать вместе.
Приносят наш кофе, и мне трудно сосредоточиться на чем-то, кроме его губ.
Возможно, мне стоит сбежать с ним, не повредит иметь кого-то рядом. Он мне нравится, заставляет меня чувствовать то, что я не могу объяснить, то, что никогда не осмеливалась почувствовать раньше.
Глава 9
Ноэль
24 декабря
— Ты в порядке? Ты быстро вернулась. Что-то случилось? — спрашивает Кайл, отрывая меня от себя.
— О, нет ничего. Я просто не хотела там быть. Все они вели себя странно.
Это не полная ложь. Я отхожу немного назад и вижу на его рубашке краску со своего лица.
— Черт, прости. Я испортила твою рубашку.
— Все нормально, Ноэль. — Он пресекает мои попытки вытереть его, держа за плечи. — Перестань, я так рад, что ты здесь.
Эти ямочки на его щеках заставляют меня таять, а тревога и страх улетучиваются. Он целует меня, и я забываю все, что беспокоило меня раньше. Его руки запутываются в моих волосах, и я чувствую тепло его тела рядом со своим, даже через одежду. Я прижимаюсь к нему, он — то, что мне нужно, чтобы ослабить мое напряжение.
Мы целуемся, медленно раздеваясь до нижнего белья. Внезапно, когда Кайл ведет меня к кровати, я осознаю, что он может видеть меня. Комната маленькая и уютная, а его постельное белье пахнет мылом и сандалом.
Я нервничаю. Никогда ни перед кем не обнажалась, не говоря уже о представителях противоположного пола. У Кайла пресс, как у мужчин в «Космо», и на нем те обтягивающие боксеры, которые заливают краской всех женщин. Его грудь покрыта волосами, и это меня удивляет. Не знаю почему, возможно потому, что единственного мужчину без рубашки я видела только в журнале.
Потакая своему нервному любопытству, я касаюсь его обнаженной кожи. Не могу представить, как выгляжу с разрисованным лицом, сидя на его кровати в одних трусиках, поэтому использую все, чтобы отвлечься, и он очень хорошо мне в этом помогает. Мы целуемся и прикасаемся друг к другу, или, скорее, жадно друг друга лапаем, когда Кайл останавливается и, прижавшись лбом к моему, тяжело дышит.
— Скажи мне остановиться, если тебе что-то не понравится. Останови меня, Ноэль.
Я не останавливаю его, это мой шанс не быть единственной девственницей. Хотя потерять свою девственность с лицом, разрисованным в стиле «Смерть под видом Рождества», кажется немного экстремальным. Даже если это и так, меня это вполне устраивает.
Когда его пальцы касаются пояса моих трусиков, я замираю. Я нормально к этому отношусь? Сказать ему, чтобы он остановился? Что нормально? Хотела бы я написать Холли и спросить ее. Я спасена от страданий громким стуком в дверь.
— Кайл, пора. Они хотят вернуться домой прямо сейчас.
Пытаюсь одеться, но он, смотря мне в глаза, останавливает меня и целует с неистовым голодом.
— Иди домой, притворись больной, раз уж ты сбежала. Увидимся после завтрака. Автобус отправляется в двенадцать, а другого нет, поэтому мы не можем его пропустить. Ты все еще уверена?
Я киваю, потому что знаю, что мне нужно бежать отсюда как можно дальше, судя по ощущению, которое возникло за тем обеденным столом.
— Уверена. Увидимся около десяти.
Последний поцелуй, и он натягивает штаны и рубашку, а затем оставляет меня одну. Я одеваюсь и бегу домой, пока меня не поймали. В карнавальном платье, с размазанной краской на лице и растрепанными волосами, я сижу на кровати и смотрю на соседний дом, где в окнах все еще горит свет, а машины одна за другой начинают разъезжаться. Подтянув колени к груди, я упираюсь в них подбородком. Интересно, каково это будет просыпаться каждый день с другим видом из окна?
Входит Холли, явно очень пьяная.
— Почему ты уехала? — невнятно бормочет она, падая на кровать.
— Я плохо себя чувствовала.
И это не совсем ложь.
— О. Было весело. После ужина мы танцевали. Тот парень, который сидел рядом с тобой, не танцевал. Он, старик и дедушка всю ночь болтали и курили сигары.
Тот факт, что он знает моего дедушку, включает во мне тревожную красную кнопку. Это приглашение не было для бабушки с дедушкой сюрпризом, хотя они никогда не упоминали об этих людях, не говорили о них.
— Я ложусь спать.
— Мхм, — бормочет Холли в полукоматозном состоянии.
Встав, я умываюсь, чищу зубы и переодеваюсь в ужасную рождественскую пижаму, которую подарила мне бабушка. Теплая фланель мягко обволакивает мою кожу, когда я залезаю под перьевое одеяло и закрываю глаза. Головокружительное чувство предвкушения, в сочетании с тем, что делал со мной Кайл, заставляет меня быстро погрузиться в яркие сны.
***
Я просыпаюсь от звуков, которые издает блюющая в ванной Холли. Бросив взгляд на прикроватные часы, я вижу, что сейчас почти пять утра. Закутавшись в одеяло, я снова пытаюсь заснуть, но, закрыв глаза, вижу улыбку Кайла, ямочки на его щеках, тесные боксеры, которые не могли скрыть того, что он чувствовал.
Наступает сегодня. В моем животе порхают бабочки от волнения. Новая жизнь вдали от Ирвинг Холла, вдали от церкви Двух Божеств и того страха, который держит меня здесь в плену.