Здесь, в тихом Эдгартауне, они ходили по этим улицам, обедали в этих ресторанах и занимались любовью в этих гостиницах.
Когда заканчивался курортный сезон, все гостиницы и большинство ресторанов закрывались. Дома стояли пустые и холодные, как будто вовсе и не было веселого лета. И все же они с Джулией всегда отправлялись к Винограднику Марты вместе, как и в Нантукки и в Блок-Айлэнд. Не было, наверное, по обеим сторонам Кейп-Кода ни одной гавани, большой или маленькой, куда они не заходили.
С Мар они были только в Бостоне. Провели там вместе всего одну, да и то невинную ночь. Интересно, думал он, суждено ли ему открыть с Мар еще какой-нибудь город? Он хорошо знал Бостон, но Мар помогла ему взглянуть на него совершенно другими глазами. Зайдут ли они еще когда-нибудь вместе в китайский ресторан на «семейный обед», выйдут ли в море на яхте в неповторимую пору бабьего лета, выпьют ли когда-нибудь вместе, настанет ли время любовных утех? Он спрашивал себя, почему он не обижается на Мар за то, что она оставила его, за то, что так неосторожно коснулась его судьбы. Почему он не пытается защищаться? Почему бы ему не обвинить ее и тем самым не оправдать самого себя? «Если бы ты не приехала в этот город… если бы не пришла в каюту «Джулии»… если бы не пригласила меня сыграть в шахматы… если бы ты не нашла меня в Бостоне…» Если бы да кабы… Все равно ведь ничего не изменишь. Все было так, как было, и он полюбил Маргрет Макфай. Он любит ее, он безумно влюблен в эту женщину. Он ее найдет. И точка.
С севера донесся свисток. Это паром из Нью-Бедфорда, направляясь в Нантукки, огибал мыс Пейдж. Может быть, Джон Треливен сел на пароход в бухте Лесная, а может быть, он отправился на пароме из Гианниса. Джон ехал в Нантукки, чтобы, согласно договору об обмене, занять на полгода место священника в индепендентской церкви в Сконсете. Джон точно знает, где Мар, думал Гай, и, между прочим, в Нантукки большая гавань.
Залаял Цезарь.
— Что, отпустить тебя побегать?
Исколесив пронизанный холодным ветром городок, он зашел погреться в портовый ресторанчик, как две капли воды похожий на бар Пата с его расписанными стенами и деревянными табуретками, с блестящим музыкальным автоматом и современной телефонной будкой в углу. Он съел похлебку из моллюсков и стал осторожно расспрашивать о приезжей красивой женщине. За последние несколько месяцев, однако, никто из присутствующих таковой не встречал. Ну что ж, размышлял он, тогда, может быть, в Ок-Блаффе или Вайнярд-Хавене, или в Нантукки. Вполне возможно, что именно в Нантукки.
Глаза, словно магнитом, притягивало к телефону. За стенами ресторана выл ветер. Стучался в окна. Телефон молчал. Почему завывает ветер и хлопают ставни и почему не звонит телефон? Мар где-то рядом, и ей плохо. Провожая глазами огибающий мыс Пейдж паром, кружа по холодному неуютному городу, глядя на бегущего впереди с лаем Цезаря, — весь этот короткий и такой долгий зимний день — он знал это. И теперь не сомневался тоже. Мар где-то рядом, и что-то не так.
— Ну как похлебка? — спросил владелец ресторана.
— Чудесная, — рассеяно ответил он, не отрывая взгляда от телефонной кабины.
— Хотите позвонить?
— Нет… — Он стал крошить в похлебку сухарики и увидел, что у него дрожат руки.
Кто-то сказал: «Ну и ветрище!»
Кто-то другой недовольно заметил: «Похлебка сегодня жидковата». И между скучающими мужчинами у стойки завязался ленивый разговор. Они, например, напрочь забраковали манхэттанскую похлебку, потому что она, по их мнению, представляла собой не что иное, как разбавленный томатный суп, в который моллюска опускали на ниточке и тут же вытаскивали. Похлебка Род-Айленда была лучше, потому что в нее добавляли молоко, но все дело, конечно, портили помидоры. В похлебку из моллюсков ни в коем случае нельзя добавлять помидоры. А эта была новоанглийская, сдобренная сметаной похлебка, в которой обычно ложку не повернуть от картофеля и моллюсков.
«Мне раз пришлось попробовать похлебку в штате Мэн, — вступил в дискуссию новый голос. — Напоминает эту, но с соусом из моллюсков — и без молока. Компоненты, в общем, те же, что и у других, но ничего не скажешь — хороша, просто пальчики оближешь».
Зазвонил телефон. Гай уронил ложку, вскочил и направился к будке, но потом остановился и отошел в сторону, пропустив к телефону хозяина ресторана.