— Местная газета, — сказал он и опять подошел к бару.
Маргрет наблюдала, как он дрожащими руками приготовил себе выпивку Она подумала, что ему не надо пить и не следовало бы сообщать местной газете, что доктор Монфорд настроен оптимистично.
— Сходим сегодня вечером в больницу, — сказал Сэм. — Гай будет там, возможно, у него появились новые идеи.
— Идеи?
— Что делать дальше.
— Мистер Макфай Лэрри уже лечился в двух больницах Доктор Монфорд в курсе всего и знает, что делать.
Сэм отвернулся и отпил большой глоток.
— Все равно, — пробормотал он. И, помолчав, добавил: — Он хороший доктор. — Казалось, он пытается убедить не столько ее, сколько себя. — И к тому же мировой парень.
— Я знаю.
— Многие в городе думают, что я настроен против него. Но это не так. Я всегда стараюсь быть справедливым и в делах, и в частной жизни. Гай был лучшим другом Лэрри — все школьные годы вместе, и я никогда не пытался разлучить их.
— Что вы хотите этим сказать, мистер Макфай?
— Да, не нравится мне, когда сын идет в делах по стопам отца.
Маргрет посмотрела на него с любопытством. Лэрри говорил ей, что отец Гая был замечательным врачом и пользовался в Ист-Нортоне большой популярностью. Он хотел тогда сказать что-то еще. Но потом замолчал и заговорил совсем о другом.
Теперь вот и Сэм сменил тему разговора.
— Пойдем в воскресенье в церковь. Познакомишься со священником — доктором Треливеном — и нашими женщинами. Они все тебе покажут, найдут какое-нибудь занятие…
— Да… Это было бы прекрасно.
Сэм посмотрел в окно, хотел что-то сказать, но передумал, потом вяло заметил:
— А Гай… он вообще не ходит в церковь.
— Я знаю.
— Да?
— Он мне говорил.
— Ясно. — Он еще глотнул виски — А вот его отец ходил, — произнес он с горечью, почти зло. — Он был католиком… Он был католиком, и он убил мою жену…
Миссис О’Хара сказала, что обед подан. Сэм поставил свой пустой стакан, повернулся и пошел в столовую.
В глубине типографии, в своем заваленном бумагами кабинете, сидел за шведским бюро Паркер Уэлк. Он старательно писал: «Миссис Макфай, в девичестве Маргрет Слоан, уроженка Атланты, штат ДжордЖия, приехала вместе с мужем, вернувшимся в Ист-Нортон…» Его мясистая рука медленно двигалась по бумаге. Закончив, он поставил жирную точку.
К вечеру Паркер управился со всеми делами. Это был тяжелый день, почти такой же, как дни в разгар курортного сезона, когда ему приходилось работать по восемнадцать часов в сутки. Два крупных события сразу — это было слишком для «Кроникл». Но тем не менее, Нэнси Месснер сделала хороший очерк о прибытии вертолета, а о пожаре в «Робинз нест» он написал сам. «Двое, оставшиеся в живых, мистер и миссис Брискин». Он вытащил очерк из-под груды оттисков и смотрел на него некоторое время не мигая.
Внезапно он рассмеялся: «Бог мой! — сказал он, — попалась голубушка!» Продолжая смеяться, он дотянулся до телефона на маленьком столике рядом с бюро и набрал номер.
— Больница «Миллз мемориал»… Общежитие медсестер.
— Здравствуйте, это Паркер Уэлк из «Кроникл».
— А, здравствуйте, мистер Уэлк. Это Ида Приммер.
— Я хотел бы узнать, мисс Приммер… Фрэн Уолкер, случайно, не дома?
— Дома, мистер Уэлк. Позвать ее?
— Да, будьте добры. — И добавил: — Кстати, насчет этого пожара в «Робинз нест». Я узнал, что Фрэн была там с доктором Монфордом. Может быть, она вспомнит какие-то детали.
— Я уверена, что она с удовольствием поможет вам. Подождите минутку.
Конец фразы мисс Приммер говорила уже на ходу.
Паркер сидел неподвижно. Он чувствовал, как у него взмокла на спине рубашка. Рука, которой он правил очерк о вертолете, тоже вспотела. Он чертыхнулся, отложил очерк в сторону, вытащил носовой платок и вытер лицо. Несколько раз откашлялся, стараясь спрятать волнение. И когда, наконец, Фрэн подошла к телефону, голос его звучал тихо, спокойно, почти равнодушно.
— Привет, Фрэн, — сказал он, — это Паркер. Сегодня утром ты была на пожаре. Я подумал, что ты, как свидетель, сможешь рассказать что-нибудь интересное.
— Я… — Фрэн явно занервничала. — Может быть, вы спросите доктора Монфорда…
— Я предпочел бы услышать детали от тебя.
— Но я уверена, что доктор Монфорд…