Второй ряд близился к концу, когда Рамиль наткнулся на камень, едва высовывающийся из земли. Он тут же позвал Кирилку, и тот побежал навстречу другу, но неудачно подвернул ногу и упал. Пришлось Рамилю помочь Кирилке доковылять до дома, где они надеялись получить помощь и позже вернуться к своей затее, однако получили они вместо этого целый ушат упреков от мамы Кирилки. Из-за вымазанной одежды, из-за нерадивости, из-за запущенных дел по хозяйству, из-за много чего еще. Так и пришлось Кирилке засесть дома, да и нога распухла некстати, а вот Рамиль решил продолжить стройку в одиночку. Помня же о том, какой заковыристый камень ему попался, Рамиль сбегал домой и потихоньку упер лопату.
Следующие полчаса усиленных трудов не принесли мальчику никаких результатов. И будь на месте Рамиля любой другой мальчик, он бы давно уже забросил свое гиблое и трудоемкое дело, но только не Рамиль, ведь он был не таким, как все. А потому продолжал монотонно корчевать, и камень постепенно выступал из-под земли. И то, что выступало из-под земли, начинало беспокоить даже Рамиля. А вскорости он испугался зело, в изумлении уставившись на освобожденный кусок камня.
Он обнаружил, что не просто камень, лежащий в земле без дела, он откапывал столько времени. Выглядывающий на поверхности кусок очень напоминал чью-то голову — не живую, разумеется, а сплошь каменную. Вот только кого изображает данная голова, Рамиль не смог понять. В одном он был с собой солидарен: ничего хорошего он уже не видит в этом камне, который намеревался использовать для крепостной стены.
Рамиль развернулся и, прихватив лопату, бросился к своему дому.
18.
Отец Рамиля пришел, посмотрел, точь-в-точь изобразил сына: развернулся и задал деру. Потом пришли еще люди. К вечеру возле камня побывала вся деревня. Председатель колхоза побывал. А когда вернулся, набрал соответствующий номер и передал новость вышестоящим органам.
Группа археологов, приехавшая к месту находки, ничем не напоминала команду шабашников, что разрывала захоронение в конце сороковых. Новоприбывшие отличались сдержанностью и серьезностью, на лицах четко прослеживалась печать интеллигенции и острого ума. На все вопросы или просьбы предположить, что же это за новая напасть из-под земли, они отвечали односложным пожатием плеч. Осмотрев выступающий камень, археологи как по волшебству переменились. Необъяснимое со стороны возбуждение овладело каждым, они кинулись назад к машине и рванули к ближайшему телефону. Деревенские догадались промеж себя, что у этих появились какие-то светлые идеи.
Новые работы тоже отличались от тех, что велись четверть века назад. Цивилизация и научные достижения обогатили людей новейшими машинами и техникой для подобных работ, к тому же новое открытие, как выяснилось, требовало что-то убедительнее лопат. Раскопки развернулись диаметром чуть менее пятидесяти метров. Не обошлось без осложнений: изыскания затронули все близстоящие дома, в том числе и дом Бурангулова/Сибирякова. Но если с Проклятым Домом сразу все было ясно, то в других домах исследователей ждал ледяной прием хозяев, которые слышать ничего не хотели ни о каких находках, и уж тем более о способах их извлечения. Потянулись ожесточенные споры, всего лишь задерживающие продолжение работ, но в конце концов победило наследие и партийный аппарат. Из Уфы пришел указ освободить обжитые строения, чтобы не препятствовать раскопкам, попахивающим самой настоящей сенсацией. Очень много проклятий посыпалось на головы археологов, отдельным недобрым словом прошлись по зачинщику, дурачку Рамилю, хоть с него и спроса нет. Что ж, распоряжения на то и даны, чтобы их выполнять, а невыполнение приказа чревато худшими осложнениями. К тому же ни один человек не оказался выброшенным на улицу, всем были предоставлены равноценные постройки, а кому-то даже квартиры.
В дальнейшем ажиотаж от маячившей на горизонте сенсации сменился молчаливой настороженностью. Дело в том, что прогнозы частично оправдались, а частично нет. Ну, например то, что раскопки обнаружили некую древнюю культуру — в этом ни у кого не оставалось сомнений. И очередной снимаемый пласт предоставлял все новые и новые доказательства этому. Работы развивались от той точки, где Рамиль нашел первый камень, и где Кирилка так некстати подвернул ногу. Скоро из-под земли выступил сам памятник: фигура существа, человеческого в котором были лишь общие признаки. Пузатое тело с короткими, толстыми, кривыми ногами и насаженная на него круглая башка. Выражение лица дышало такой лютой злобой и ненавистью, которую трудно встретить в реальной жизни. Михал Михалыч Сибиряков узнал бы это лицо. Это его, выведенное кровью на полу спальни, неподалеку от странной, неизвестно для каких целей сколоченной, клетки, Михал Михалыч оттер в свое время. Но самое потрясающее: когда вся фигура целиком оказалась вызволенной из земного заточения, перед изумленными археологами предстало изваяние высотой пять с лишним метров, высеченное из куска цельного камня.