То, что Михал Михалыч обнаружил на дне ямы, оказалось тем, что может вывести любого из равновесия и заставить кинуться за помощью к бывалым товарищам. Белый череп и кучка костей! Дальнейшие находки подтвердили, что на этом месте, под толщей земли, таилось не помеченное никакими знаками или свидетельствами кладбище. А уж если говорить откровенно: Михал Михалычу Сибирякову посчастливилось наткнуться на тайное захоронение.
То оказалась свалка, прямо сказать, потому что скелеты валялись как попало кучей: вперемешку кости с остатками былой одежды, наползающие друг на друга черепа и бедренные кости, уложенные стопками позвоночники. Налицо свидетельство о страшной трагедии, и не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, какой. Но вот сам способ умерщвления граждан вводил в ступор. Потому как не оказалось на костях каких-либо следов, свидетельствующих о применении того или иного оружия. Создавалось четкое впечатление, что людей здесь попросту закопали заживо.
Находка требовала разъяснений, и очень скоро появилась официальная заметка в общесоюзных газетах. Из статьи следовало, что тщательнейшее изучение останков вернуло исследователей к двадцатому году — временам гражданской войны. Трупы, кои с миром покоились под землей в течении тридцати лет, объявили бывшими народоизбранными предводителями, строившими в республике Советскую власть и попавшими в страшную засаду. Так это или не так, мы не знаем. Действительно ли технологии того времени позволяли с достоверностью установить принадлежность останков к той или иной группе людей, или же имела место просто «казенная» версия — рассуждения по этому поводу грозили неприятными последствиями.
Поступили предложения воздвигнуть на месте раскопок скромный памятник, отметив братскую могилу. Предложения не нашли должного отклика в верхах, к тому же колхоз вдруг заартачился: либо люди знали о давней трагедии и темнили, либо это произошло по каким-то другим причинам. Как бы то ни было, найденные останки погребли на местном кладбище, яму во дворе дома Бурангулова/Сибирякова вновь забросали землей, заградительный забор сняли. Сам Сибиряков не дождался конца раскопок — серьезно стали шалить оставшиеся в теле осколки фашистских снарядов. Так что Михал Михалыч уехал по направлению в Пицунду, и по последним сведениям нашел там жену и осел с концами.
16.
Еще четверть века пронеслось над деревней. Люди рождались и умирали, колхозы становились совхозами, развязалась холодная война с Западом, никак не сказывающаяся на местном населении. Росли города, заводы, страна восстановилась после войны, великая держава расправила крылья и воцарилась над всем восточным миром. И только безымянный куст оставался неизменным. Все эти долгие и трудные годы были для него одним мгновеньем, и, вполне возможно, его мудрые листья не просто дрожат, когда налетает порыв внезапного ветра. То тихий неуловимый смех. Смех вечности над человеческой жизнью.
17.
В 1984 году мальчик по имени Кирилка нашел настоящего друга. Его звали Рамиль, жил он за три дома от Кирилки и учился на класс младше. Разница в школе не была помехой их мальчишеской дружбе, как не являлось помехой не совсем, скажем так, обычное развитие мальчика Рамиля, из-за которого тот и телепался на класс ниже, хотя они с Кириллом были одногодками. В современном языке существует несколько определений подобному типу детей, в прежние времена определение было одно — деревенский дурачок. Наверное, в семье Кирилки считалось за правило помогать тем, кто слабее, или же так случилось благодаря врожденной доброте мальчика, как бы то ни было, он не чувствовал какого-то смущения или стеснения от дружбы с Рамилем, особенно в это лето — последнее спокойное лето в деревне.
В один из субботних дней, когда звонок в сельской школе уже давно отгремел, а все задачи по хозяйству были мальчишками преступно перенесены на завтра, Кирилка и его товарищ Рамиль отправились к своему заветному местечку. Уже несколько дней подряд, когда выдавалась свободная минутка, они возводили там крепость. Основание было заложено еще на прошлой неделе; теперь же, величественные и несокрушимые, к небесам взметались стены крепости. Конечно же, с высоты взрослого, великую стену можно было разрушить одним ударом сапога: это были всего лишь камни, натасканные отовсюду и уложенные друг на друга. Но только Кирилке и Рамилю крепость казалась настоящим шедевром — а что еще надо мальчишкам в их возрасте?!