— Двадцатый, говорит «Восток», горю. Прощайте, товарищи!
Однако, самого худшего не случилось. Перегрузки выбили все мысли на некоторое время, пока Гагарин не понял, что лежит в ложементе. Карандаш, привязанный резиночкой к маленькому крючку над его головой, мерно раскачивался из стороны в сторону. Юрий Алексеевич, к его чести, не растерялся, просто лежал и думал, хорошо всё, плохо или как всегда. Но в любом случае, всё могло бы быть хуже. Раз уж он жив. Выбил его из этого задумчивого состояния только голос в эфире. Кто-то орал:
— «Восток», это станция М-1, доложите обстановку. «Восток», это…
— «Восток» на связи, — Гагарин вспомнил о своём рапорте и ответил порядком перепуганным людям, — у меня всё как-то так. Не сгорел. Приземлился. Похоже.
— Слава богу, — ответила рация. — «Восток», ждите прибытия спасательной команды. Можете выходить, вы на территории СССР. Где точно – не скажу. Скоро найдут.
— Принято.
Гагарин с превеликим удовольствием открыл капсулу и вылез. Он уже было начал паниковать, когда увидел под капсулой кровь, вылез и осмотрел происшествие. И… сплюнул, чертыхнувшись. Ноги снова обрели твёрдость – похоже, первой жертвой космоса стала безызвестная корова. Гагарин огляделся – вокруг было поле. Неплохой луг. Он стащил шлем и тут же одел его обратно – пахла убиенная бурёнка отнюдь не парным молоком. Послышался шум, гам, со обратной стороны к нему бежали люди. Две бабки в цветастых деревенских платьях, небритый худощавый мужик в фуфайке и с ружьём наперевес, а также стайка мальчишек. Юрий Алексеевич обрадовался – значит, он сможет легко узнать место, если здесь деревня.
Люди подбежали и начался цирк, гомон, допросы кто таков и шумиха. В этой шумихе ему с трудом удалось узнать название населённого пункта и вернувшись в корабль, передать информацию в центр. Деревенские недовольствовались убийством коровы, однако, Юрий Алексеевич смог довольно быстро и легко их успокоить – чай не городской мальчик из Москвы, так что общий язык с людьми нашёл быстро, отогнал от корабля мальчишек, которые несмотря на грязь, вонь и жар, старались пощупать корабль. Отогнать их удалось не сразу, но прибежавшие мамаши за уши оттащили детвору, после чего ему по старой деревенской традиции начали предлагать выпить или на худой конец – поесть. Пришлось отказываться – мало ли что? Да и сидеть около убиенной коровы было лень, воняла слишком. Шлем – не противогаз, поэтому пришлось отойти в сторонку.
Гагарин прекрасно понимал местных – в деревне любое событие в радость, а приземление невесть кого – эту тему будут мусолить ещё годами. Как некстати прибежала бабка, владелица коровы, которая начала вопить про потерянную животинку. Местные попытались её вразумить, но похоже у бабки переклинило что-то в голове и она не желала ничего слушать, настолько, что Гагарину пришлось отгонять её от себя – бабули в этом возрасте нередко уже малость умом трогаются, и этот случай не был исключением. Её пытались вразумить, её пытались оттащить, но бабка не сдавалась и с упёртостью танка пыталась обвинить всех в потере кормилицы. Этот театр абсурда закончился только при появлении вертолётов. Сразу пять вертолётов, которые прилетели с запада, сначала послышался далёкий гул…
Стоит сделать одно маленькое, но очень интересное наблюдение. Вертолёты, как вид авиации, в Советском Союзе никто всерьёз не воспринимал. Конечно, милевский МИ-6 показывал серьёзные характеристики, но всё равно, о том, чтобы вертолёт стал серьёзным транспортом – и речи не шло. Не было ещё войны в Афганистане, не было войны во Вьетнаме, утвердившей вертолёт, поэтому „Космос“ сумел создать целую авиацию на основе этого маленького, но очень значимого перегиба в сознании людей. В то время, как во всех развитых странах вертолёты переживали бум своего развития, в Советском Союзе всё зависело от чиновничьего аппарата, аппарата уже довольно старого. И если реактивную авиацию с её скоростями и грозным грохотом двигателя воспринимали более чем положительно, нелепые с точки зрения советских военных машины, ненадёжные и более сложные в пилотировании, не принимались всерьёз.
На балансе Космоса состояло больше ста вертолётов, которые активно клепались Хьярти. Самым массовым из них был МИ-8 особой мощной модификации, одной из последних. Второе место занимал вертолёт собственной конструкции, частично скопированной с MD, частично разработанный собственноручно. Без рулевого винта, на четыре места плюс багаж, с хорошей дальностью и надёжностью. Этот вертолёт стал самым употребительным воздушным членовозом, на котором Королёв перемещался между своим ОКБ, аэродромами и местами базирования космонавтов. Такой богатый вертолётный парк скорее вызывал недоумение, нежели понимание, в любом случае, полёты вертолётов над Подмосковьем ПВО игнорировало полностью. На воздушные трассы они даже близко не залетали, и ладно.