— Идиот, она убьет меня!
Крик был подобен ослепительной вспышке, разорвавшей мглу. Огненный жгут хлестнул по моему естеству, заставляя очнуться. Я открыл глаза, с трудом подняв тяжелые, словно налитые чугуном, веки. Мама больше не улыбалась. Плотно сжав губы и заполнив льдом зрачки, она душила меня, обхватив пальцами шею. Она добилась своего. Человек отринул прочие сути, оставшись один на один с собой. Теперь он был бессилен перед стальными объятиями артефакта.
Отчаянно мотнув головой, я попытался вырваться. Видя, что я очнулся, мама усилила хватку. Шейные позвонки хрустнули, схваченные пальцами, сплетенными в раскаленную гарроту. Но было поздно. Мама опоздала на крохотный миг. Предприми она свое усилие мгновением раньше — и ее сын умер бы. А теперь было поздно.
Изгнанные сути стремительно возвращались в оболочку. Первым подоспел паук Тиэли. Он спас меня, чем заслужил право быть первым. Тонкие, покрытые шерстистыми волосками паучьи лапки влились в мои руки, возвращая им силу. Ухватившись за запястья артефакта, я что есть сил рванул. Мама не ожидала этого и разжала пальцы. Подоспевший зрентшианец дохнул ей в лицо огненной волной, и она, крича, отлетела к стене. Последним возвратился тумаит. Он хотел испепелить ту, что едва не стала причиной его смерти, но я не позволил. Я лишь укоризненно произнес:
— Что ты натворила, мама.
— То, что должна была сделать, сучонок! — ласково ответила мама. В ее глазах блестела ненависть. — Мне надлежало убить тебя в тот миг, когда ты появился на свет. И тогда всего этого ужаса не было б. Почему я не убила тебя раньше?!
Действительно, почему?
— Ты допустила промашку. Точнее, допустил. Тебе следовало сжечь меня вместе с планетой, пока была такая возможность, но ты позарился на лишнюю суть. — Я покачал головой. — А ведь я почти прверил тебе, мама.
— Так и должно было случиться, сучонок! Проклятый паук! Он всегда ненавидел меня.
— Еще бы! Ведь ты убил его.
Мама промолчала. Она выглядела огорченной, а от ее ласковой улыбки не осталось и следа.
— Как же я ненавижу тебя, тварь! — выдавила она спустя мгновение.
Мне было знакомо это чувство. Вот и сейчас я ощутил, как из глубины души поднимается, клокоча, невиданная жестокая ярость. Мама продолжала изливать оскорбительные слова.
— Недоразвитый щенок! Бастард! Сын проститутки! Тебя ожидает вонючая яма, наполненная гнилью Вселенной. Когда ты умрешь, мир раскрасится яркими цветами. Я буду танцевать вальс на твоей могиле…
Ярость, переполнявшая меня, выплеснулась наружу — огромный черный шар. Он вырвался из меня и вонзился в сыплющего проклятия артефакта. Раздался оглушительный взрыв, содрогнувший стены каюты. Артефакт бесследно исчез. Из выхода компьютерной сети выполз тонкий жгутик дыма.
Я не отдавал себе отчета в том, что творю. Я выбежал из покоев, убив взглядом стоящего у резных дверей гвардейца, и бросился к рубке. По дороге я испепелил еще троих встречных, швырнув в каждого из них по огромному черному шару, взрывающемуся глухой жестокой энергией.
Когда я ворвался в рубку, установилась тишина. Астронавты смотрели мне в глаза и понимали, что что-то случилось. К этому мигу я уже сумел немного совладать с собой. Стараясь говорить спокойно, я приказал:
— Выйдите! Все!!!
Приказ был исполнен незамедлительно и без лишних вопросов.
Едва рубка опустела, я направился к компьютеру.
— Нам надо поговорить, Ттерр, — сказал я, заговорщицки подмигивая.
— Большой Капитан хочет сыграть партию в шахматы?
Я покачал головой.
— Нет, Ттерр. Я пришел сказать, что никогда не знал своей матери!
Глава девятая
Ттерр остался на удивление спокоен. Он помигал индикаторами и констатировал:
— Так вот в чем заключалась моя промашка.
— Не только в этом. Ты использовал для создания артефактов выходы, в конце концов я обратил на это внимание. Но саму идею твоей причастности к происходящему мне невольно подкинул доктор.
— Я подозревал это, — глухо сказал Ттерр.
— А теперь, позволь, спрошу я.
— Спрашивай, — сказал Ттерр таким тоном, словно делал мне одолжение.
— Когда ты раскусил, что я не тот, за кого себя выдаю?
— Сразу, как только ты появился.
— Почему ты пытаешься уничтожить меня? Твой бывший Го Тин Керш заложил тебе в программу приказ уничтожать чужаков?
Ттерр глухо хохотнул.
— Какой же ты глупец! Да я и есть Го Тин Керш. Я слепок с его сознания. Мои матрицы, образующие личностный модуль, составлены на основе его образов и ощущений. Я мыслю его категориями. Мы составляли единое целое. И вот половина этого целого погибла. Как должна была воспринять это оставшаяся половина? Мстить!
— Много патетики и полное отсутствие логики.
— Почему? — озадачился Ттерр.
— Ты не в состоянии победить меня и должен был понять это с самого начала. Тем более, что позднее я не раз представлял тебе возможность убедиться в этом. Зато я могу без труда уничтожить твое сознание. И тогда от тебя ничего не останется.
— Ну, если быть объективным, твое превосходство стало очевидным лишь несколько мгновений назад. А до этого, уверен, никто не решился б назвать победителя. Ведь я находился в более выгодном положении. Ты был у меня как на ладони. А2-А4! — Послышался еще один смешок. — Когда телепатируешь, следует быть осторожным, особенно в том случае, если не знаешь, с кем имеешь дело. Я копался в твоем сознании, словно в своем собственном. Я брал оттуда все, что хотел. — Ттерр вздохнул. — Подумать только, мне почти удалось добиться своего!
— Почти! — подчеркнул я. — Но я перехитрил тебя.
— Ага! — согласился компьютер. Его тон был чересчур жизнерадостен. — Ты устроил мне ловушку и едва не попался в нее сам. Тебе повезло. Ты выбрался, но это вовсе не означает, что ты победил. Я еще могу взять свое.
— Каким образом? Все, что ты делаешь, не может нанести мне вреда. Я сильнее.
— Посмотрим.
— Не глупи. — Я говорил спокойно, но в груди уже возникало знакомое ощущение подступающей ярости. Мне вдруг ужасно захотелось положить конец препирательствам, ударив по модулям компьютера огненной волной, и насладиться его предсмертным визгом. — Мы нужны друг другу, но если ты будешь продолжать испытывать мое терпение своими фокусами, клянусь, я избавлюсь от тебя!
— Интересно, кто в таком случае будет управлять кораблем? — с сарказмом в голосе вопросил компьютер.
— Не беспокойся. Я создам новый личностный модуль, это куда проще, чем ты думаешь. Я выжгу твое «я» и вложу на его место новую суть.
— У тебя не получится, — торопливо сказал Ттерр, но я не услышал в его голосе прежней уверенности.
— Еще как получится! — заявил я, загоняя сомнения в самый дальний уголок сознания, где до них было не дотянуться.
Моя решимость поколебала Ттерра. В нем боролись ненависть ко мне и инстинкт самосохранения. Та доля искусственного интеллекта, что была привнесена умерщвленным мною существом, требовала решительных действий, однако собственное «я» компьютера было настроено куда более осторожно.
— Я должен ненавидеть тебя! — с вызовом сказал Ттерр, на что я легко согласился.
— Ненавидь себе на здоровье. Ненависть — вполне естественное чувство. Здесь ненавидят все.
— К тому же я просто обязан убить тебя!
Я пожал плечами.
— Пожалуйста, если придумаешь, как. Только перестань донимать меня дурно сделанными артефактами. Не взывай к моей совести и уж тем более оставь свои потуги уничтожить меня с помощью этих убогих созданий. Кажется, ты уже имел не одну возможность убедиться, что они не в состоянии справиться со мной.