— А что ты скажешь насчет большого взрыва?
— Ты хочешь сказать, что можешь уничтожить корабль?
— Именно.
— Но в таком случае погибнешь и ты, а насколько я понимаю, в твою программу заложен запрет на самоуничтожение.
Ттерр вздохнул.
— Правильно понимаешь. — Я слушал, как он просчитывает возможные ситуации. Чтобы не показаться беспомощным, компьютер поторопился заявить:
— В общем, артефакты были не более чем пробой сил.
— Ты хочешь сказать, что располагаешь иным оружием?
— Возможно.
— Ты лжешь. У тебя нет других козырей, иначе ты давно бы пустил их в ход.
— Кто знает. А согласись, мой план с твоей мамашей был совсем неплох.
— Мамой, — поправил я. — Да, это было придумано недурно, вот только, увы, с моей подачи.
— Ты знаешь, ведь она ненавидела тебя. Ох, как же она тебя ненавидела!
Злобный комок шевельнулся в груди, наливаясь черным.
— Откуда ты можешь об этом знать?
— Я знаю многое, о чем ты не подозреваешь, сучонок!
Ттерр ждал чувства ненависти, однако я расхохотался, чувствуя, как опухоль злобы рассасывается. Дышать стало легче.
— Дешевый трюк, приятель. Сначала ты пробовал пронять меня жалостью, липовыми воспоминаниями о детстве, теперь же ты пытаешься поселить в моей душе злобу, которая разорвала б меня. Я не куплюсь на твои уловки. Я буду холоден, словно уснувшая лягушка.
Ттерр даже не пытался скрыть, что разочарован.
— Последний козырь, — грустно пробормотал он. Словно желая еще разубедиться в моей силе, компьютер выплюнул из силового выхода шар размером с арбуз, начиненный энергией. Я испустил короткий фотонный пучок. Шар обмяк и исчез, а его энергия перелилась в меня.
— М-да, — задумчиво произнес Ттерр. — Кажется, ты прав, нам лучше договориться.
— Я рад, что ты подчинил чувства разуму. — Я похлопал ладонью по полированной панели. — Вот мои условия: ты прекращаешь всякие враждебные действия против меня, а за это я не меняю своего отношения к тебе.
— Это возможно? — удивился Ттерр.
— Почему бы и нет?
— Где гарантии, что ты не уничтожишь меня вместе с кораблем, когда достигнешь своей планеты?
— Мое слово.
— Оно ничего не стоит.
Я хотел оскорбиться, но передумал. Случалось, я действительно нарушал данные обещания. Ттерр, естественно, был в курсе этого.
— Не могу предложить ничего иного. Постарайся воспринять мои доводы. Мне незачем уничтожать корабль, я слишком привык к нему. — Надеюсь, мои мысли звучали достаточно искренне. — Перед тем, как высадиться, я заложу в твою память новый курс и сотру координаты Земли. Ведь это возможно?
— Вполне.
— Если ты вдруг захочешь вернуться, чтоб сквитаться со мной, тебе придется потратить на поиски не один миллиард световых секунд. За этот срок я сменю не только планету, но и галактику.
Замолчав, я ожидал реакции Ттерра. Она была примерно такой, как я и ожидал.
— Похоже, ты не лукавишь… — Еще бы! Я старался! — Так и быть, рискну заключить с тобой соглашение. Но если б ты знал, как я ненавижу тебя!
Я ответил ласковой улыбкой. Ттерр засмеялся и предложил:
— Может быть, партию в шахматы?
— Идет!
Спешить было некуда. Перебрасываясь шуточками, мы разыграли вариант сицилианской защиты. Партия закончилась вничью, что было само по себе удивительным. Если мне не изменяла память, это была наша первая ничья. Когда я уходил, Ттерр пожелал мне доброго пути. Мне почудилось, что в его словах промелькнула издевка, но я не придал этому значения.
И напрасно…
Восьмой уровень был наглухо блокирован гвардейцами. Несколько десятков воинов образовали два заслона, заперев меня в коротком обрубке перехода. В мою сторону были нацелены не только плазменные излучатели, но и два снятых из боевых башен дезинтегратора. Я замер, понимая, что любое движение может спровоцировать залп, и тогда не поздоровится ни мне, ни кораблю. От шеренги воинов отделились двое, один из которых был облачен в скафандр.
— Вот уж никогда не думал, что человек и тумаит могут мирно ужиться! — со смехом сказал я, когда странная парочка остановилась в нескольких шагах от меня.
— На какие только жертвы не пойдешь ради общего блага, — ответил Уртус.
Располагавшийся по правую руку от него доктор Олем не понял, о чем идет речь, но на всякий случай кивнул заключенной в шлем головой.
— Насколько я могу судить, это мятеж?
Уртус был хладнокровен и вежлив.
— Можно квалифицировать происходящее и подобным образом, но я предпочел бы употребить слово «замена».
— Какое безобидное слово! Я могу рассказать множество историй, когда подобная замена заканчивалась штабелями отрубленных голов. Впрочем, замена так замена. Вот только зачем вы притащили сюда эти большие штуки? — Я указал на широкие раструбы дезинтеграторов. — Случись что, они здорово попортят корабль.
— Лучше потерять руку, чем голову, — сказал старший офицер.
— Логичное замечание. Что ж, я готов выслушать вас.
— Оценивая ситуацию, сложившуюся на корабле, я требую, чтобы капитан сложил свои полномочия.
— И все? — удивился я. — Не так уж много.
— Нет, не все. Принимая во внимание то обстоятельство, что капитан представляет угрозу для корабля, я вынужден настаивать на его изоляции.
— Ах, какой он нехороший, этот капитан! Большая бяка! Как же ты намереваешься меня изолировать? Разве тебе не известно, что я могу проткнуть пальцем любую переборку?
— Мы приняли это во внимание. По моему приказу подготовлен специальный модуль, оснащенный пси-излучателями. Они помогут удержать капитана под контролем.
— Недурно придумано. — Я внимательно посмотрел на Олема, пытаясь понять его роль в этой истории, доктор поспешно отвел взгляд. — А теперь объясни мне, с чего это вдруг я впал в немилость. Или, может быть, тебе просто захотелось покомандовать?
Уртус сделал протестующий жест.
— Мне достаточно моей власти. Я принял такое решение, руководствуясь соображениями безопасности. Капитан намеревается уничтожить корабль, а в мою задачу входит обеспечение его безопасности. Поэтому капитан должен быть изолирован.
— Скажи, Уртус, а с чего ты взял, что я хочу уничтожить корабль?
— Я знаю капитана. Его хорошо знает кислородный литинь, который думает точно так же. — Я покачал головой. Доктор позволил себе слишком много. — А кроме того, я получил информацию от компьютера, нашего настоящего капитана. Теперь мне известно все.
Да, Ттерр честно заслужил право хихикать мне вслед.
— Ты ошибаешься. Я только что заключил с компьютером соглашение.
— А я только что получил от него приказ начать операцию. Итак, согласен ли капитан подчиниться моему требованию, или он предпочтет быть уничтоженным дезинтеграторами?
— А как же ты сам? А что будет со всеми этими бодрыми ребятами?
— Мы готовы встретить смерть.
Я прикинул, сумею ли разложить время. Дезинтеграторы работали очень быстро, за пределами моих возможностей.
— Что меня ожидает, если я приму условия? — спросил я, стараясь выгадать несколько мгновений.
— Мы немедленно меняем курс и возвращаемся на Туму. Твою судьбу будет решать весь наш народ.
Я присвистнул. Провести не одну сотню лет под пси-гипнозом в клетке, а в довершение подохнуть на мерзкой хлористой планетке — хорошенькая перспектива!
— Я принимаю ваш ультиматум, — сказал я, как бы невзначай кладя левую руку на холодную поверхность переборки.
Не успели заговорщики и глазом моргнуть, как я вскрыл пластиковый лист с такой легкостью, словно имел дело с бумагой. Еще миг, и я очутился в небольшом, совершенно пустом модуле вне зоны действия дезинтеграторов. И тут в мой мозг вонзились сотни огненных стрел. Они вгрызались внутрь, сдирая стружку с сознания. Я закричал от боли и яростного бешенства. Ттерр, — а все происходящее было, вне всякого сомнения, задумано им, — перехитрил меня. Он просчитал свою партию на несколько ходов вперед. Я еще не начал действовать, а уже был обречен попасть в ловушку. Ттерр хитростью затащил меня в модуль, утыканный раструбами пси-излучателей. Испускаемые ими волны парализовали мою волю, лишая способности к сопротивлению. Мысли стали медлительными, тягучими, движения тяжелыми и вяжущими. Так ощущает себя попавший в топь. Тягучее нечто засасывает меня, смачно чавкая беззубым ртом. Вязкая сладкая белая тина липла на руках, оплетая ноги. Сознание наполнилось паточным безразличием, оно агонизировало. Я попытался исторгнуть яростный хрип, но меня хватило только на едва различимое шипение. И тогда я разозлился по-настоящему. Я не привык быть побежденным. Собрав воедино ярость, ненависть и злобу, я слепил из этой жгучей смеси миллион крохотных шариков и бросил их веером вокруг себя. Шарики приняли удары пси-волн и поглотили значительную часть их. Сразу стало легче дышать, а сердце забилось в прежнем ровном ритме. Я обернулся. У проделанного мною отверстия копошились гвардейцы, устанавливающие дезинтегратор. Я бросил в них огненную волну. Раздались крики боли, и пылающие фигуры бросились бежать по переходу. Вытянув перед собой руки, я продолжал изливать огненную энергию, затыкая ею жерла пси-излучателей. Модуль сотрясали разрывы, темноту рассекали снопы разноцветных искр, пластиковые переборки плавились и изгибались. В меня стреляли. Сразу несколько человек. Кажется, я сумел различить между ними белую фигуру доктора. Причудливы повороты судьбы! Человек сражался против человека на одной стороне со своими злейшими врагами. Я бросил в стреляющих еще несколько огненных шаров. Переход затянуло жирным чадом. Пол колыхался, словно живой.