Выбрать главу

«Я думаю, собачьему сыну эта весточка не по нутру будет. Вот что значит не законная, а захваченная власть!»

Кутузов был вообще красноречив; но при солдатах и с офицерами он всегда говорил таким языком, который бы им врезывался в память и ложился бы прямо на сердце.

И.С. Жиркевич (1789–1848) — генерал-майор артиллерии, симбирский и витебский губернатор; в 1812 году — поручик 1-й легкой роты лейб-гвардии артиллерийской бригады

К Красному мы пришли днем раньше французов и остановились было на большой дороге. Но Кутузов рассчел, что эта ширма может служить и западнею для Наполеона, и бесславием для Кутузова, ежели первый успеет прорвать ширму и уйти в глазах «спасителя отечества», ибо нельзя остановить целую армию. Он выбрал среднее: отошел в сторону версты три, оставляя дорогу в виду у себя, чертил в уме, как нанесть ему удар сильнее обыкновенного…

Но пламенный князь Кудашев, зять его и советник, горя желанием — одним ударом решить судьбу Наполеона и России, установился на самой дороге, или, как говорится, лоб в лоб Наполеону! Я, по привычке, обскакал эту линию, и Кудашев поручил мне просить светлейшего придать ему войска, но что он ручается честью разбить все наголову и не выпустить ни души.

Едва я сказал фельдмаршалу, как он закричал на меня:

«Скачи ты к этому… скажи ему, чтобы он сию же минуту оставил свое предприятие и очистил дорогу. Он ребенок и думает, что это идет дело с обыкновенным человеком, а не знает того, что его ожидает. Мы имеем дело с Наполеоном! А таких воинов, как он, нельзя остановить без ужасной потери. Для нас довольно и очень довольно выгнать его из России и уничтожить посреди бегства».

С.И. Маевский (1779–1848) — генерал-лейтенант; в 1812 году — надворный советник, генерал-аудитор, исполняющий должность дежурного генерала 2-й Западной армии, с сентября — при штабе Кутузова
«Победа совершенная…»

Наполеон отступал с невероятною поспешностью, опасаясь быть настигнут нашею армиею прежде перехода за реку Березину. Но опасения его были напрасны, и хотя точные были сведения о неприятельской армии, фельдмаршал не трогался с места, правдоподобно, с тем расчетом, что далекий путь, усиливающаяся зима, свирепствующий голод и предстоящая борьба при Березине, без содействия главной армии приведут французское войско в состояние, близкое к разрушению.

А.П. Ермолов

Копыс. 20 ноября (2 декабря) 1812. […]

Я знал давно, что фельдмаршала считают человеком хитрым, но его наружность показывает доброту и откровенность. Он лишился глаза от пули, ему около шестидесяти лет, он говорит свободно по-французски, а его выговор сдается на немецкий, в его лице я видел поступки и обращение истинного патриарха!

Я также, может быть, нахожу его и хитрым, но вся его хитрость в честном смысле: он образован и хорошо понимает человека! Особенно есть один человек, которого фельдмаршал узнал и понял так хорошо, что привел его прямо в западню, из которой он вряд ли и вырвется. Князь все свои дарования посвятил Отечеству, но ничего не сделал для приобретения себе имущества и хотя он давно занимает весьма важные места, а все небогат!

В военное время он самый попечительный полководец; в Петербурге он наилюбезнейший человек, ищущий общественных удовольствий. Он всегда любил французов, и если теперь ведет против них неслыханно убийственную войну, то этого хотел Наполеон. […]

Копыс. 30 ноября (11 декабря) 1812. […] Фельдмаршал Кутузов мне сказывал, что давно уже поняли характер и даже сумасбродство Наполеоновы; что все были в том уверены, что он, перешедши Неман, не остановится, но устремится по обыкновению к дальнейшим завоеваниям. Ему уступали столько пространства, сколько было нужно для того, чтоб истомить его армию, ослабить и победить ее усталости или голодом; притом надеялись, что суровость климата и совсем ее уничтожит. […]

Фельдмаршал более всего удивлялся тому, с какою легкостью удались ему те хитрости, которыми он старался задержать Наполеона в Москве. «А с тем вместе, — присовокупил он, Мне смешны были все его требования на мир тогда, как он очевидно не имел уже достаточно сил к продолжению войны!» […] «Пюибюск, ты мог видеть, — сказал он мне, — как скоро армия ваша оставила Москву, я запер вам все те новые выходы, которыми вы хотели пробраться и даже отступил от принятого мною плана: избегать, как можно, сражений.