ерью, держа на прицеле вырытую у стены нору, сидели два «должника». Позади покоилась волчица, чей развороченный череп представлял из себя довольно нелицеприятное зрелище. - Мы тут, - пояснил один из бойцов, когда приблизились Болт с Ником. - Проходили, значит, мимо, а тут эта сука как выпрыгнет... Мы нору-то и не заметили... На меня сиганула, повалила... Ну, думал, капец, да Затвор... - «должник» кивнул на товарища. - Штыком ей прям в лобешник... С меня пиво, короче. Дохренища пива... Затвор молча кивнул, не отрывая взгляда от темноты норы. - А ведь в правду сука, - произнёс Ник. - Специально глядел? - Да пошёл ты! - Молодняк там её, - вмешался Затвор. - Я слышу. - Ну так киньте гранату, - раздражённо проворчал Болт. - В самом сарайчике «Резонатор» притаился. Ник не знал, имела ли сука представления о свойствах этой аномалии, но мысленно отметил, что решение выкопать нору под ней было на редкость удачным. В непосредственной близости от неё говорить-то громко крайне нежелательно, а уж пальбу устраивать... - Ну и фигли делать? - Да что думать, газом надо. - Все газовые гранаты мы на гнездо уингов потратили, почти сразу после входа, забыл? - Что поделать, память девичья. - Глушаков у нас нема... - А вот это хреново. И вообще непорядок. - Мы не партизанить шли. - Что вы как бабы. Ручками достать и все дела. - Есть пальчики лишние? Не отдавая себе отчёта, не представляя, почему он это делает, Ник отодвинул переругивающихся «должников» в стороны, подошёл к норе и сунул туда руку. После короткой возни на божий свет один за другим были извлечены за шкирку два щенка. Грязные, маленькие, с чёрной, ещё не такой жесткой, как у взрослых особей, шерстью, ещё не покрытые тут и там уродливыми язвами, с короткими хвостами «кисточкой» и крупными мордами. Щенки, поскуливая, водили мордами из стороны в сторону, пытаясь понять, что же, собственно, происходит. - О как, - присвистнул Затвор. - Таких малых ещё не встречали. - А они, это, вообще, уже видят? - спросил давеча чуть было не погибший «должник». - Да какая разница, - Болт перевесил автомат на плечо и вытащил из кобуры пистолет. - Водоёма рядом нет, так что поступим как со старшими, без скидок на малолетство и в нарушение канонов. Ну-ка, Никыч, давай на ту лавку их клади, от «Резонатора» подальше... Одиночка держал щенков на вытянутых руках, переводя взгляд с одного на другого. Перехватив их за пазуху, он взял лежащий в сарае мешок, запихал туда щенков - мальки только пискнуть успели - и, не сказав ни слова, закинул мешок за спину и пошёл прочь. «Должники» где-то с минуту простояли с вытянутыми лицами и открытыми ртами. Болт первым захлопнул варежку, почесал в затылке и вынес командирское решение: - Да хер с ним. Пусть катится. - Сколько людей - столько и мнений,- меланхолично произнёс Затвор. - Мнений?! - вспылил Болт. - Мнений, млять, ему! А давай ещё «Гринпис» организуем! Будем их чистить, мыть, поить, кормить, шёрстку гладить! - Что же ты его не остановил? - Что же, - остыл Болт. - Что же... то-то же. Не найдя слов для ответа, он махнул рукой и произнёс в рацию: - Так, ребята, заканчиваем уборку и отдыхаем. Через два часа выдвигаемся к «Банке». Там и так не сахар, а в последнее время ещё и акробаты подозрительно часто замелькали, короче, полная задница... Бойцы отошли, а их командир всё стоял на прежнем месте, глядя в сторону, куда ушёл одиночка. - Нет, Ник, - покачал головой капитан. - Сломался ты, сломался... Что же Зона, стерва, с людьми делает... «Это за кордоном человек - царь природы. Тут правила другие. Здесь мы никто и звать нас никак. Всё, что нам остаётся - это, то и дело оглядываясь и аккуратно ступая, короткими перебежками добраться до цели, сиречь, артефакта. Схватить, оглянуться воровато - не увидел ли кто? - и скорей, назад, назад, на выход, к цивилизации, стараясь при этом не угодить в щедро расставленные ловушки и не попасться на глаза какой-либо монстрятине. В случае чего - огрызнуться очередью, убежать, сверкая пятками, забиться куда-нить в укромный уголок и отчаянно молиться, дабы тварь передумала...» Так говорил Волк, который, будучи кем-то вроде коменданта в обжитой сталкерами деревне у периметра, забесплатно проводил ликбезы для начинающих. “А ведь прав был Волчара”, - думал Ник, - “Тысячу раз прав. Сталкер не ищет приключения, он старательно их избегает. Настоящий сталкер!” - мысленно поправил себя Ник. Группа сорвиголов, именующая себя «Долгом» - это отдельная песня, успевшая перерасти в целую оперу. Но вот интересно, что сказал бы Волк, узнав о поступке Ника? Чем дальше Ник шёл, тем меньше он понимал, что подвигло его на это решение. Нереализованные детские мечты? Да ему никогда собаки-то и не хотелось. «Внезапно проснувшийся гуманизм? Ага, сейчас... Да может, просто бросить их прямо здесь, и пусть разбираются сами?!» Разумный вариант, но стоило одному из детёнышей снова подать голос, как эта мысль стремительно сдавала позиции, чтобы через несколько минут возвратиться. «Старею... Просто старею. Тут успеешь, здесь год за десять... На пенсию бы уже ушел давно. Раскис. Сломался. Такого в оперативной работе не задействуешь, только аналитиком стулья жопой протирать да лекции толкать... Пойдут теперь слухи, а слухи до начальства дойдут... Можно, конечно, поправить положение, загнав кутят учёным... Да пошли они все... Пошёл Борг, пошёл я, пошла эта Зона прямиком... Всю жизнь мне сломала, гадина...» А была ли она, эта жизнь? Наш герой-то в здешних краях подольше большинства будет, ещё после первой аварии надзор за Зоной в составе органов осуществлял. Да и вторую, когда зона стала Зоной, застал. Чуть ли не полжизни здесь прожил, получается. Щенки вели себя на удивление спокойно. То ли смирились со своей долей, думая, что человек ведёт их к Сынку - местному кулибину - на заклание, чтобы на зиму сшить себе варежки, то ли до сих пор находились в состоянии шока. А может, просекли ситуацию и решили не злить своего спасителя, кто знает - звери здесь страх какие умные. Может даже, специально чуть тупят, дабы человека в краску от осознания своей неполноценности не вгонять. Один из кутят снова заворочался и недовольно заворчал. - Ну, будет тебе, будет, - осадил его Ник. - Не нравится - пешком пойдёшь. Путник старался идти быстрым шагом, опасаясь, что «ведьмаки» таки передумают и кинутся вдогонку. Вероятность такого поворота была довольно мала, но чем чёрт не шутит. Стрельбы в любом случае никто поднимать, конечно, не станет, но тёрка всё равно вышла бы довольно неприятная. «Ещё одна машина... Что тут - московская кольцевая, что ли?» Сельская грунтовка никак не походила на автобан (даже с учётом пресловутой «русской поправки»), но два относительно “свежих” автомобиля, находящиеся на расстоянии от силы трёх километров друг от друга на одной дороге - это практически час-пик. На сей раз обошлось без дыр в ветровом стекле, но колёсная резина будто спеклась и потекла, а опосля резко остыла - так или иначе, на такой «обувке» машина бы с места не сдвинулась. Тем не менее, никакой опасности сталкер не ощущал. Сев за водительское место, он вытряхнул щенков на заднее сиденье. Кутята хоть и выглядели крайне возмущёнными столь беспардонным обращением, но попытки к бегству не предприняли. А поднесённую ладонь даже не цапнули, ограничившись тщательным обнюхиванием. Поняв, что убивать их не собираются, волчата расслабились и принялись рвать обивку. Сталкер достал карту. Маршрут менялся кардинально: теперь предстояло идти не на юг, а забирать на запад, туда, где леса переходят в топи. Выходило до двух дней пути. Но это в одиночку, а ныне он отягощён попутчиками... Постукивание и запах отвлекли сталкера от рассуждений. Оглянулся - так и есть - один из кутят, не особо заботясь об этике, налил лужу прямо в салоне. - Ах ты... - Ник потрепал провинившегося за шкирку, в то время как его собрат с интересом принялся обнюхивать ужу на сиденье. Башка виновника моталась из стороны в сторону. - Ладно, четвероногие, - смилостивился сталкер. - Давайте жрать. Ник отрезал ножом от батона колбасы два одинаковых куска и кинул каждому по порции. Не прошло и минуты, как от закуски не осталось и следа. Человек же жевал не торопясь, стараясь смаковать безвкусные галеты - строго две штуки. Что такое для взрослого мужика? Да так, баловство. Но запасы неумолимо подходили к концу, и гастроном по пути не предвиделся. Во время жалкой трапезы сталкер наконец-таки рассмотрел кутят. Недолго думая, он обозвал про себя того, что сидел по правую руку от него - Правшой, а по левую - Левшой. Почему? А захотелось. Правша казался покрупнее, шерсть у него лежала более ровно, кусочек правого уха был оттяпан. Левша же, надувший в салоне, был посветлее окрасом, шерсть у него в некоторых местах свисала клоками, выглядел он потощее, нежели собрат, и... Ник поднял пальцами за подбородок... Так и есть, зенки разного цвета: чёрного и серого. Правша тем временем залез на спинку кресла и, тявкнув, свалился в багажник. Сталкер, ругаясь, полез через салон, чтобы вытащить непоседу. Последний не упустил шанс тяпнуть. - Я тебя спасаю, кормлю, и это благодарность, сукин сын? О Зона, дай мне сил не повторить подвиг Герасима... За следующий день Ник перебрал все ругательства, какие только знал, и под вечер принялся придумывать новые. Особенно запомнился случай, когда попытался закурить на привале, но щенки, почувствовав запах табака, принялись истошно подвывать. Систему ассоциаций «табак - человек - опасность» волки впитали ещё в утробе и, поч