На его работу стоило посмотреть.
Дети выскользнули из норы так неожиданно, что почти позабыли все правила хорошего тона, но как только Шеймас обнаружил, что он находится в комнатке, он снял шапку и встал.
— Господь со всеми здесь, — сказал он.
Лепрекон, который завел их сюда, поднял Бригид с пола, к которому ее все еще приковывало изумление.
— Сядь вон на тот корешок, дитя моего сердца, — сказал он, — и ты сможешь вязать для нас носки.
— Да, сэр, — послушно сказала Бригид.
Лепрекон снял с высокого горизонтального корня четыре спицы и клубок зеленой шерсти. Для этого ему пришлось перелезть через один корень, обойти три и подняться по двум, и он сделал это так легко, словно ему это ничуть не составило труда. Спицы и шерсть он вручил Бригид Бег.
— Ты умеешь обметывать пятку, Бригид Бег? — спросил он.
— Нет, сэр, — ответила Бригид.
— Ну, значит, я покажу, когда ты до нее дойдешь.
Все шесть лепреконов остановили работу и смотрели на детей. Шеймас обратился к ним.
— Господь благослови вашу работу, — сказал он вежливо.
Один из лепреконов, седой и морщинистый, с тонкими седыми усами, свисавшими далеко вниз, промолвил тогда:
— Подойди сюда, Шеймас Бег, я сниму с тебя мерку на пару ботинок. Поставь ногу вот на этот корень.
Мальчик так и сделал, и лепрекон снял мерку с его ноги деревянной линейкой.
— Теперь ты, Бригид Бег, покажи мне свою ногу. — И он смерил также ее. — Будет готово к утру.
— А вы никогда не делаете ничего, кроме обуви, сэр? — спросил Шеймас.
— Ничего, — ответил лепрекон, — разве что если нам нужна новая одежда, то ее приходится шить, но нам жаль каждой минуты, потраченной на что-то, кроме обуви, потому что это — настоящее занятие для лепрекона. Ночью мы ходим по улице, заходим в дома людей и срезаем с их денег маленькие кусочки. Так, кусочек за кусочком, мы собираем кувшин золота, потому что, видишь ли, лепрекон должен иметь кувшин золота, чтобы, если люди его поймают, он мог бы выкупить себя. Но это случается редко, потому что позволить человеку себя поймать — большой позор, и мы так долго упражняемся в лазании по корням тут у нас, что ускользнуть от людей нам легко. Конечно, время от времени нас ловят, но люди глупы, и мы всегда уходим от них и безо всякого выкупа. Зеленое мы носим потому, что это цвет травы и листьев, и когда сидим под кустом или лежим в траве, люди просто проходят мимо и не замечают нас.
— А вы покажете мне ваш кувшин золота? — спросил Шеймас.
Лепрекон пристально посмотрел на него:
— Ты лепешки с молоком любишь? — спросил он.
— Очень люблю, — ответил Шеймас.
— Тогда лучше поешь немного, — и лепрекон достал с полки кусок лепешки и налил в два блюдца молока.
Пока дети ели, лепрекон задал им много вопросов:
— Во сколько вы встаете по утрам?
— В семь часов, — ответил Шеймас.
— И что вы едите на завтрак?
— Кашу с молоком, — ответил тот.
— Добрая еда, — сказал лепрекон. — А что у вас на обед?
— Картошка с молоком, — ответил Шеймас.
— Совсем неплохо, — сказал лепрекон. — А что на ужин?
На этот раз ответила Бригид, потому что у брата был набит рот:
— Хлеб с молоком, сэр, — сказала она.
— Нет ничего лучше, — произнес лепрекон.
— А потом мы ложимся спать, — продолжала Бригид.
— Почему бы и нет? — сказал лепрекан.
Именно тут Тощая Женщина с Инис-Маграта постучала по стволу дерева и потребовала, чтобы ей вернули детей.
Когда она ушла, лепреконы устроили совет, на котором было решено, что они не могут позволить себе ссориться с Тощей Женщиной и Ши Крогана-Конгайле, так что лепреконы пожали детям руки и попрощались с ними. Лепрекон, который увел их от дома, привел их обратно и, прощаясь, пригласил детей заходить на Горт-на-Клока-Мора, когда они только захотят.