Спустя некоторое время Философ проголодался и, сунув руку в суму, отломил кусок от одной из ковриг и огляделся вокруг в поисках места, где можно было бы спокойно съесть его. Возле дороги он нашел родник попросту маленькую, обложенную камнями ямку, полную воды. Над ней возвышался большой камень, а вокруг, почти полностью скрывая ее от взоров, росли густые кусты. Философ и не заметил бы родника, если бы не тоненький ручеек, шириной в две ладони, ковылявший от него через поле. У этого родника Философ присел и зачерпнул воду ладонями — вода оказалась приятной на вкус.
Он уже почти доел ковригу, когда слуха его достигли далекие шаги, и вскоре на тропе появилась женщина с кувшином в руке. То была крупная, симпатичная женщина, и шла она, как человек, у которого нет ни неприятностей, ни дурных предчувствий.
Увидев Философа, сидящего у родника, она на мгновение приостановилась, а затем пошла к нему с добродушной улыбкой.
— Доброе утро вам, сэр. — сказала она.
— И вам доброе утро, мэм, — отвечал Философ. — Садитесь рядом со мною и отведайте моей ковриги.
— В самом деле, почему бы и нет, — сказала женщина и присела рядом с ним.
Философ отломил от ковриги большой кусок, передал его женщине, и та попробовала его.
— Вкусно, — сказала она. — Кто его испек?
— Моя жена, — ответил он.
— Вот как! — сказала женщина, оглядев Философа. — А знаете, вы совсем не похожи на женатого человека.
— Разве? — удивился Философ.
— Ни капельки. Женатый мужчина выглядит улаженно и устроенно: он выглядит законченным, если вы меня понимаете; а холостой выглядит неустроенным и смешным, и его вечно тянет бродить и высматривать что-то. Женатого от холостого я отличу завсегда.
— Как это? — спросил Философ.
— Очень просто, — ответила она, кивнув. — Все дело в том, как они смотрят на женщину. Женатый смотрит на тебя спокойно, как будто все про тебя знает. Для него в женщине нет вовсе ничего непонятного; а холостой смотрит на тебя очень пристально, и отводит глаза, а потом смотрит снова, так что ты знаешь, что он думает о тебе и не знает, что это ты там думаешь о нем; поэтому они всегда такие загадочные, и поэтому они нравятся женщинам.
— Как, — переспросил Философ, пораженный, — неужели холостые больше нравятся женщинам, чем женатые?
— Ну конечно, больше! — горячо ответила она. — Женщина и смотреть не станет на ту сторону дороги, где стоит женатый мужчина, если на другой стороне будет стоять холостой.
— Это очень интересно. — сказал Философ серьезно.
— А занятно то, — продолжила женщина, — что еще на дороге, как только я увидела вас, я сказала себе: «это холостяк». А как давно вы женаты?
— Не знаю, — сказал Философ. — Может быть, лет десять.
— И сколько у вас детей, мистер?
— Двое, — ответил Философ, и поправился. — Нет, у меня только один.
— Другой умер?
— У меня и был только один.
— Десять лет женаты, и всего один ребенок. — повторила женщина. Ну, дорогой мой, да вы не женатый мужчина. Чем же вы занимались-то? Не стану и рассказывать вам про всех моих детей, живых и мертвых. Но вот что я вам скажу: женаты вы или нет, вы все равно холостяк. Я это поняла, как только вас увидела. А что она за женщина?
— Довольно тощая женщина, — сказал Философ, откусив еще кусок от ковриги.