— У меня в кармане плаща остались еще две, — ответил один из полицейских.
— Дай-ка одну мне. — сказал сержант. — Я сам зажгу.
Он пошарил вокруг себя и нащупал руку со спичкой.
— Смотри, Шон, держи его хорошенько, чтобы мы его как следует разглядели, потому что это что-то уж совсем занятное.
— Я держу, двумя руками, — ответил Шон, — он может только головой вертеть, а на голову я ему навалился грудью.
Сержант зажег спичку, заслонив ее на мгновение рукой, а потом повернул ее на нового пленника.
Они увидели маленького человечка, одетого в узкую зеленую одежду; у него было широкое бледное лицо с вытаращенными глазами, а под подбородком висели тонкие длинные седые усы — тут спичка погасла.
— Это лепрекон, — сказал сержант.
Пару минут полицейские стояли молча; наконец, Шон заговорил:
— Вы так думаете? — спросил он недоуменно. — Да это уж само по себе занятно!
— Да, я так думаю. — ответил сержант. — Неужели не ясно, что это так и есть?
Ты же сам его видел.
Шон опустился перед своим пленником на колени.
— Скажи, где деньги? — зашипел он. — Говори, где деньги, а не то шею сверну!
Остальные полицейские тоже сгрудились вокруг них, угрожая лепрекону и допрашивая его.
— Отвалите вы, — рявкнул на них Шон. — Он же не может ответить вам всем! — И он снова повернулся к лепрекону и встряхнул его так, что у того щелкнули зубы.
— Не скажешь, где деньги, — пришибу, честное слово!
— У меня нет никаких денег, сэр, — ответил лепрекон.
— Не надо песен! — взревел Шон. — Говори правду, а то хуже будет!
— У меня нет никаких денег, — повторил лепрекон, — потому что Михаул МакМурраху с Горы недавно украл наш кувшин и зарыл его под терновым кустом. Я могу привести вас туда, если не верите.
— Прекрасно, — сказал Шон. — Пошли, и только рыпнись — сразу огрею дубинкой; понял?
— Зачем мне рыпаться? — ответил лепрекон, — мне с вами нравится.
Тут сержант крикнул со всей силы:
— Смирно! — и полицейские мгновенно построились, как машинки. — Что это ты там собрался делать с арестованным, Шон? — спросил сержант. — Ты думаешь, одной ночи шатания по этим дорогам нам мало? Лепрекона доставить в казарму, а не то хуже будет тебе — слышишь ты меня?
— А золото, сержант? — протянул Шон.
— Если какое-то золото и есть, то оно считается кладом и принадлежит Короне.
Хороший же из тебя констебль, Шон! Приди в себя и хватит болтовни. Шаг вперед!
Возьми убийцу — кто там из вас его держит?
Тут из темноты раздался вскрик:
— Ой-ой-ой! — воскликнул голос, полный ужаса.
— Что там случилось? — спросил сержант. — Ты ранен?
— Арестованный! — выговорил полицейский, — он — он бежал!
— Бежал? — переспросил сержант страшным голосом.
— Пока мы смотрели на лепрекона, — обреченно ответил полицейский, я, должно быть, забыл о первом — я… я его упустил…
— Ах ты… — плюнул сержант.
— Мой арестованный сбежал? — переспросил Шон тихо.
Выругавшись, он бросился вперед и нанес своему ничего не подозревавшему товарищу такой удар в лицо, что тот упал на спину, и все услышали, как он стукнулся головой о дорогу.
— Вставай! — крикнул Шон, — Вставай, я тебе еще добавлю!
— Этого хватит, — сказал сержант, — пошли домой. Весь мир над нами смеяться будет. Когда-нибудь вы все мне за это ответите, все до единого. Бери своего лепрекона и шагом марш!
— Ой, — сказал Шон и зажал себе рот.
— Что еще там? — спросил сержант.
— Ничего, — ответил Шон.
— Что же ты тогда ойкаешь, болван?
— Да лепрекон, сержант, — прошептал Шон, — он сбежал… Пока я бил морду вон ему, я совсем забыл про лепрекона: он, наверно, убежал в кусты. Ох, сержант, прошу вас, не говорите мне ничего…
— Шагом — марш! — скомандовал сержант, и четверо полицейских тронулись в темноте и полном молчании, которое было не толще мыльного пузыря.
Глава XV
Вследствие многих лет, проведенных в сумрачном сосновом лесу, Философ мог немного видеть в темноте, и когда он обнаружил, что его уже никто не держит за одежду, он тихо продолжил свое путешествие, опустив голову на грудь, погруженный в глубокую задумчивость. Он медитировал на слове «Я» и собирался подвергнуть его всем возможным изменениям и приключениям. Факт «я-нности» поражал его. Он изумлялся собственному существу. Он знал, что рука, которую он поднял и ущипнул другой рукой, не была им самим, и стремление понять, что есть он сам, часто заполняло его досуг. Философ не прошел далеко, как вдруг его потянули за рукав, и, взглянув вниз, он увидел рядом с собой одного из лепреконов с Горта.