Егор немного помолчал.
- Думаю, эти цветы для дафов - нечто большее, чем память. Они - некое напоминание о хрупкости жизни. Бо приносит смерть, держит всех в постоянном страхе и напряжении. Посуди сам: если жить только горем, можно сойти с ума. Кувшинки похожи на лёд, но этот лёд - красив и не опасен. Выходит, бо приносит горе, которое рождает красоту. Такая связь позволяет найти силы пережить боль от гибели близких. Переменить скорбь на успокоение. И примириться с бо, над которым дарфы не властны.
- Умеешь же ты всё перевернуть, - и Андрей дружески похлопал Егора по плечу. - Пойдём, поможем им закрепить цветы.
Пещера встретила гостей радостной тишиной. Хрустальные кувшинки переливались, отражая в своих прозрачных лепестках залитое солнцем небо. Дарфы принялись за работу. Люди помогали им, подплавляя лёд небольшой горелкой. В какой-то момент Егор вскинул взгляд в небо, и, увидев обрамляющую горизонт синеву, бросился к одному из мужчин.
Дарфы встрепенулись и ринулись к выходу. Егор остановил их:
- Нам лучше переждать здесь!
Но обитатели пещер не слушали юношу: ледяная усыпальница казалась им ненадёжным убежищем. Наспех приладив оставшиеся цветы, они поспешили вернуться домой.
Компания из шести дарфов и двух людей бежала вниз по скользкой, петляющей горной тропке. Дарфы двигались медленнее гостей с Земли. От быстрого бега они запыхались.
- Ну же, скорее! - подгонял их Егор.
Тучи набухали темнотой, быстро затягивая небо. Спасение было совсем близко, и успевшие спрятаться сородичи издалека кричали бегущим. Андрей и Егор влетели первыми, и, успокаивая лёгкие, глядели, как дарфы пересекают последний этап пути. Один из них, пожилой мужчина, бежавший дальше остальных, вдруг замедлил ход и побрёл, шатаясь и путаясь ногами. Его шлейф едва мерцал.
В небе громыхала и готовилась к бою ледяная канонада.
- Чтоб тебя! - процедил сквозь зубы Егор и выбежал из пещеры навстречу отставшему дарфу.
Синева разверзлась первыми глыбами, которые, ускоряясь, ринулись вниз. Егор поравнялся с едва стоявшим на ногах дарфом, подхватил его на руки и рванул назад. Первые мелкие льдины вонзились пиками в землю.
Осталось не более десятка метров. Егор, словно мячик, подбросил лёгкого дарфа. Тот пересёк пространство и кубарем скатился по полу пещеры. Сородичи подняли его на руки и увели вглубь.
Средь замерших на миг громовых раскатов раздался приглушённый удар, и у Андрея зашлось сердце. По ледяной крошке разлетелись брызги не виданного здесь прежде, алого цвета.
...Бо угомонился и исчез, оставив после себя шлейф оцепенения и горы битых льдин. Тело его новой жертвы подобрали и укрыли под тёмным сводом пещеры.
Дарфы безмолвно собирали вязкие слёзы в ладони, и вместе с ними Андрей сбрасывал в чашу редкие крупицы солёных капель. Потом долго мял в руках тёплый шарик, всё не решаясь преобразить его в тонкий, изогнутый внутрь, лепесток.
Через две недели он поднимал на борт принявшего сигнал бедствия корабля прозрачный, похожий на кувшинку, цветок, словно выточенный из куска нетающего льда.