— Он говорит, что принцесса любит музыку.
— Она и шутов терпит на глазах у тетки-императрицы….
Пьетро Мира и Мария Дорио провели несколько часов волшебных в доме шута. А сеньор Франческо Арайя, воротившись домой и, получив письмо от Педрилло, был в таком бешенстве, что слуги думали с ним случиться удар. Он крушил китайские вазы и сорвал со стены гобелен. Он выл от ярости и хотел убить дворецкого.
Но затем капельмейстер взял себя в руки и успокоился. Что могли сделать эти его тупые холопы? Они были обмануты не кем то, а самим Педрилло, который слыл большим выдумщиком. Им ли состязаться с Адамкой в шутках и мастерстве переодевания?
Арайя сел в кресло, поднял глаза к потолку и сказал:
— Я страшно отомщу тебе, Мира! Я еще сделаю тебя посмешищем всего Петербурга! Попомнишь свои мерзкие анекдоты.
Год 1739, ноябрь, 12 дня. Санкт-Петербург. В доме у Артемия Волынского. Конфиденты.
Артемий Петрович Волынский рьяно за дело по устроению свадьбы шутовской взялся. Он понимал, что многое от того, как понравятся государыне Анне Иоанновне увеселения, в его личной судьбе зависеть будет. Понимали сие и его друзья, именуемые конфидентами. Но не все получалось гладко и просто.
Волынский сказал друзьям:
— Все должно быть к январю готово для свадьбы шутовской и для увеселений разных. Мир между Россией и турками заключен и скоро будет ратифицирован в Константинополе* (*Константинополь — Стамбул, тогда столица османской империи). В январе и войска вернуться с фронта в столицу. А там и день рождения императрицы нашей. Сами понимаете, сколь праздников при дворе будет.
— К тому времени все приготовим, Артемий, — сказал Еропкин. — Дом ледяной будет сооружен. Но дома одного мало. Ежели, остальное ничего не обеспечим, то толку от монумента ледяного?
— А что такое? — Волынский посмотрел на архитектора. — Али кто мешает?
— Вон спроси у Хрущева, кто мешает.
— Что у тебя? Что не так? — Волынский не терпел препятствий на пути своего возвышения. — Да говори и не тяни.
— Слон, что мы в Персии купили, столько подарков шаху отвалив, издох по пути. Так-то, Петрович.
— Как издох? — изумился кабинет-министр.
— А так! Сожрал какую-то дрянь в пути и издох. А слуги не досмотрели. Напились сволочи и просмотрели. Они с дороги мне нарочного прислали. Что, мол, нету более слона. И желают знать, чего далее им делать.
Хрущев развел руками.
— Вот ироды! Кого послали за слоном! Пьяниц! Вот и имеем от того! — вскричал Волынский.
— Да и хрен с ним, со слоном, — проговорил Жан де ла Суда. — Ведь по плану у нас ледяной слон будет. А без живого обойдемся. Пусть царица на ледяного полюбуется.
— Что ты! — замахал руками на де ла Суду Волынский. — Как без слона живого! Ведь по проекту коий императрица утвердила, шуты Буженинова и Квасник именно на слоне в клетке золоченные ехать должны из церкви в ледяной дворец.
— Пусть на верблюде едут. Какая разница? — спросил де ла Суда.
— Ты хоть знаешь, что ежели слона не будет, то Анна может и разгневаться и сказать, что обманул я её. И сколь усилий и хлопот пропадет! И мне из-за слуг нерадивости карьерой рисковать? Нет! Срочно к шаху нового посланца с подарками богатыми. Слон доложен быть в Петербурге! Время еще есть. И пошли кого-нибудь порасторопнее в Персию в этот раз, Хрущев. Человека поведения трезвого. А тех по чьей вине слон издох наказать изрядно! Доставить негодяев в столицу. Я уж позабочусь о том, чтобы они 200 плетей за то получили. Пусть почешутся.
— Сегодня же все устрою, Артемий, — сказал Хрущев. — Но надобны новые подарки шаху!
— Я велю дать мехов соболиных, да лис черно-бурых, нужное количество выдать для подарков шаху придется. Любит шах Шадир наши меха.
— Но и сие не все трудности, Петрович, — сказал Татищев. — Мы инородцев разных собирать стали в Петербурге. Ведь шествие всех народов империи нашей намечено. Но точного их числа никто не ведает из нас. Собрали некоторых именуемых самоедами, иргизами, якутами, камчадалами, терхменами, абхазцами, мордвою. А остальные?
— Надобно в Академию наук запрос отправить, — сказал Волынский. — Пусть срочно для нас список составят о народах империи.
— И пусть Академия рисунки костюмов нам подготовит. Тех народов, что в шествии перед государыней участие примут.
— Тот запрос я сам сделаю. А что с хохлами, Василий?