— Но он будет слишком мал, Анхен. И если ты уйдешь, то что с ним станет? Ты про то подумала?
— Постоянно думаю, Бенингна. И про Лизку распутную все время думаю. Уж больно её гвардейцы почитают. И за что только? Никак не могу понять?
— Она дочь императора Петра, Анхен. За то только и любят её. И надобен верный человек при младенце будет.
— Про то и я ведаю, Бенингна. И про Волынского думаю. Он сможет власть за младенцем утвердить. Он корня русского старого. И за ним многие русские в империи пойдут. Волынский еще при дядюшке моем служить начал.
Бенингна закусила губу от злости после таких слов. Но сейчас наседать на царицу не стоило. Анну переубедить не столь просто. На сие требовалось время….
Год 1740, январь, 24 дня. Санкт-Петербург. Пьетро в ловушке.
Мира явился в шесть часов в дом на Мойке и постучался условным стуком в двери. Ему сразу открыли. Но вместо старого слуги он увидел незнакомого человека. Это был совсем молодой человек.
— Здравствуйте, барин, — приветствовал он его. — Прошу вас. Барышня заждалась вас.
— А Семен где? — Пьетро успокоил угодливый тон молодого человека.
— Вчарась домой отпросился. В деревне у него сестра заболела. Вот и отпустили его. А меня замет Семена взяли. Дак мне то не впервой, барин. Будьте покойны. Я-то сию службу знаю. Да и чего сложного то? Двери отворяй, господ принимай, да комнаты топи.
Слуга захотел помочь Пьетро снять шубу. Тот повернулся спиной. И тот же момент на него сзади навились и быстро подмяли под себя три дюжих молодца, взявшихся неизвестно откуда.
— Попался шут! — заговорил кто-то.
— Теперь не вырвешься.
Итальянцу скрутили руки за спиной ремнями и повернули его лицом.
— Узнаешь? — Мира увидел перед собой широкую плоскую рожу.
— Николи такого мерзкого рыла ранее не видал, — сказал он.
Незнакомец его кулаком за те слова приложил. И под глазом шута появился синяк.
— Ты шутить-то поостерегись. А то мы тебя и Неве утопить можем. В тулуп овчинный закатаем да прорубь опустим. Тогда там карасей смешить станешь. А меня ты видал и ранее. Я хотел тебя палкой отходить, да не получилось тогда.
— У дома моего ты был с капельмейстером? Помню, помню. И теперь понимаю, кто послал тебя. Сеньор Арайя.
— Про тебе говорить не станем. А сейчас лежи без движения ежели не желаешь, дабы мы рожу тебе разукрасили.
Пьетро замолчал. Сопротивляться ему было трудно, и он понял, что всецело в руках этих людей. Его отнесли в подвал и там посадили на цепь. Двери закрылись, и Мира остался в полной темноте….
Год 1740, январь, 24 дня. Санкт-Петербург. Сеньора Мария Дорио.
Мария проснулась, и увидела, что на её пальце нет заветного кольца. Он вспомнила тот бокал вина, который преподнес ей Франческо Арайя, который был в тот день необычно с ней любезен и щедр на обещания.
Сам Франческо сейчас стоял с ней рядом. Он улыбался.
— Вы что-то потеряли, сеньора? — спросил он.
— Где мое кольцо? — она вскочила на ноги. — Что это значит? Это подарок государыни императрицы Анны Ивановны! Как смели вы, сеньор, тронуть его! — вскричала Дорио.
— Не стоит вам так кричать, сеньора. Кольцо вам вернут. Я взял его не навсегда.
— Вы взяли? И вы вот так признаетесь в воровстве?!
— Я не сказал, что я его украл, сеньора. Я сказал, взял. И взял на время. Дабы одну известную вам особу выманить.
— Что? — Мария села на стул, не в силах более стоять.
— Я ведь обещал и вам, и вашему любовнику шуту, что посчитаюсь с ним. И теперь ему никто более не поможет.
— Вы хотите этим кольцом заманить Пьетро в ловушку?!
— Вы догадливы, сеньора!
— Но Пьетро станут искать! Ведь скоро день рождения государыни! И я все скажу императрице после концерта! И герцог Бирон также все узнает! — бушевала Дорио.
— Если бы все было так, то разве стал бы я вам все рассказывать? Нет, сеньора, Мария. Вы никому и ничего не расскажете! И будете находиться под замком в этом доме до февраля.
— Но мне петь на концерте в день рождения императрицы!
— Я выписал из Италии новую певицу. Это молодая Леонора Виконти из Пармы. И она вас пока заменит. Я скажу государыне, что вы заболели горлом и выступать не можете.
Мария снова вскочила со стула и бросилась на капельмейстера. Она попыталась его ударить. Но Арайя грубо схватил её за руки.
— Не стоит вам брыкаться, сеньора! Не стоит!
— Вы не посмеете, — простонала Дорио. — Не посмеете. Герцог Бирон вам не простит. Не простит…..
— Я это переживу, сеньора.
После этого капельмейстер засмеялся и покинул комнату Марии. Её заперли на ключ. И выхода не было…..