— Можно ли обижаться на дураков, ваше величество? — с вымученной улыбкой произнес Арайя. — Тем более что они веселят, ваше величество. Мне ли состязаться в шутках с дураками?
— Он состязается с ними в постели и, похоже, ваша милость, проигрывает одному дураку, — снова заговорил Лакоста. — Но оно и неудивительно. Кому бог дал много ума, а кого и обделил умом. Но зато дал им много чего в штанах.
— А если женщина постоянно ищет удовольствия на стороне, то понятно, что рога просто так не отваляться! — проговорил Бирен и снова захохотал.
— Эрнест! — императрица взяла его за руку. — Не зли моего капельмейстера. Пощади талантливого музыканта. В России таких нет.
— Но возможно, граф прав, — подхватил шутку Бирена Лакоста. — Может скоро рога с некоей головы и сами отваляться.
— Как так? — спросил Бирен.
— А так. Вы слышали историю про рогоносца мужа, который обратился однажды к отцу своей жены?
— Расскажи, — не утерпела императрица. — Я того не слыхала.
— Было это в благословенной Флоренции. Некий муж увенчанный знатностью от своих предков и ветвистыми рогами от жены, обратился к своему тестю. "Скажи мне, — спросил он. — Может ли исправиться твоя дочь от того демона похоти, что засел в ней?" Отец жены ответил ему: "На это могу ответить тебе положительно, зять мой. Она исправиться". Тогда муж спросил тестя: "Когда же?" Тот ответил: "Её мать была такова же как и она. И я не мог найти долгое время никакого средства от этого. И уже отчаялся, но на 60 году жизни она сама исправилась. И я думаю, что моя дочь, в этих же летах станет честной женщиной и верной женой!"
Императрица захохотала. И придворные стали смеяться за ней. И веселье на этот раз было вполне искренним. Пьетро согнулся чуть ли не пополам и у него от смеха закололо в животе.
В этот момент его кто-то тронул за рукав. Он обернулся и увидел рядом Балакирева.
— Левенвольде ушел, — шепнул тот.
Пьетро посмотрел туда, где только что находился обер-гофмаршал и увидел, что тот исчез.
— Вот дьявол! Только что был здесь. И я не могу уйти искать его. Императрица….
— Я все понимаю и сам прослежу за ним, — успокоил его Балакирев.
— Но как ты станешь действовать один? Мы договорились…
— Ничего. План придется немного изменить. Слушай и далее шутки Лакосты! Он сегодня в ударе….
Балакирев вышел из покоев императрицы и пошел в оранжерею. Там он увидел фигуру Левенвольде. Тот что-то рассматривал на небольшой грядке с клубникой для императрицы. Затем щелкнул пальцами и, сняв себя треуголку, бросил её на грядку.
— О, майн либе! — вскричал Рейнгольд и помчался прочь из оранжереи.
Балакирев подскочил к тому месту и поднял треуголку обер-гофмаршала.
Под роскошной треуголкой была скрыта крупная ягода.
— Вот и приготовил Левенвольде ягодку для своей невестушки Варьки.
Шут ягоду сразу сорвал и сожрал. Вместо неё он приготовил иной подарок для невесты обер-гофмаршала. Балакирев расстегнул штаны, приспустил их и нагадил на куст, после чего и накрыл все это треуголкой.
Затем он отошел подальше и спрятался за большой кадкой с пальмой. Скоро в оранжерею вошли двое. Рейнгольд фон Левенвольде за руку вел княжну Черкасскую к тому месту, где лежала его треуголка.
Княжна улыбалась.
— Шуты сегодня остроумны как никогда, — проговорила он. — Я давно так не смеялась.
— Вам понравился Лакоста?
— Лакоста и Адам. Бедняжка сеньор Франческо. Ему сегодня досталось от этих затейников. Но зачем вы, сударь, привели меня сюда?
— Я приготовил вам сюрприз.
— Сюрприз?
— Вы ведь любите сюрпризы, моя прелесть?
— Смотря какие. Меня трудно чем-то удивить, граф. Я дочь князя Черкасского и простой бриллиант не зажжет моих глаз.
— А внимание любящего вас человека? Сможет зажечь ваши глаза?
— Внимание? Вы желаете меня удивить, граф? Это интересно! Но отчего же здесь? Отчего в оранжерее?
— Смотрите, как я вас люблю, моя прелесть. Под этой треуголкой вся глубина мох чувств к вам, Варвара.
— Вот как? Становиться все интереснее, граф.
Черкасская подалась к Левенвольде и подставила ему свои губы. Граф стал целовать её.
Балакирев даже затрясся от нетерпения.
"Да хватит целоваться. Пусть он покажет тебе, как тебя любит. А говорили что Лакоста сегодня в ударе. Вот она шутка, так шутка".
— Варвара, вы та о ком я мечтал всегда. Прошу вас склоните свою прелестную головку сюда. Смотрите.
Он сорвал треуголку и с ужасом обнаружил под ней совсем не то, что там оставил. Левенвольде не мог оторвать взора от дерьма Балкирева и сил посмотреть на невесту у него не было.