— Кто это, Эрнест? — спросила императрица.
— Твой верный слуга, государыня. И зовут его Акинфий Демидов, заводчик уральский.
— Ах, это Демидов! Слыхала про тебя много, Демидов. Про тебя и отца твоего. Много пользы для отечества вы принесли пушки, да ядра, да фузеи изготавливая. Но и дурное про тебя слышно, Акинфий!
— Дурное, государыня? — спросил Бирен. — Но, насколько мне известно, Демидов верный слуга вашего величества.
— Что это за история с серебром, Демидов? Говорят, ты осмелился монету в землях своих чеканить с моим орлом?
— Матушка, государыня! — Демидов на коленях подполз к императрице и стал целовать её руку. — Оговор то подлый. Я для государей первый слуга.
— Для государей? А кого ты достойным трона Петрова почитаешь? — грозно спросила Анна, усмотрев в словах заводчика скрытый намек на цесаревну Елизавету Петровну.
— Ты — великая государыня! Ты достойна трона Петра Великого! Бога за тебя молю! Молюсь о здравии твоем державном и продлении царствования твоего на многие годы России на благо, матушка.
— Государыня, — вмешался Бирен. — Знаю Демидова как вернейшего слугу престола твоего и поручусь за него как за самого себя. Честен он перед тобой и ни в чем не виновен. Про сие я все сам выяснил!
— Что ты говоришь, Эрнест?
— Демидов награды, а не наказания достоин. Он прибыл в Петербург и ударил челом тебе, государыня горами рудными в коих серебра много содержится.
— Вот как? — императрица оттаяла. — А отчего не сразу мне челом он теми горами ударил? Чай наворовал серебра на свою долю, Демидов?
— Как можно, матушка?
— Ладно! Милую тебя. Поднимись!
Демидов поднялся. Бирен подошел к Анне и что-то прошептал ей на ухо. Императрица после этого произнесла:
— Пусть следствие по делу Демидова, ежели ведется такое, прекратят. Эрнест, сам позаботься о том. Я воевать собралась, Демидов! Мне нужны пушки, фузеи, и другой припас воинский по дешевой цене! Как императору Петру поставлял так и мне поставлять станешь! Ради этого глаза на подлости твои закрываю! Знаю, что виновен ты в истории с рублями! Знаю!
— Государыня! — Демидов снова припал к руке императрицы.
— Я милостива к тебе. И за свой карточный стол тебя приглашаю.
Акинфий Демидов поклонился, и они с Биреном отошли в сторону. Граф шепнул Демидову на ухо:
— Я же вам говорил, что все будет хорошо. Императрица вас милостью подарила. За свой стол позвала. И дам вам еще совет. Проиграйте за её столом. Это будет ваш выигрыш в жизни.
— А генерал-берг-директор? Фон Штемберг грозился…
— Про это не беспокойтесь, Демидов. Штемберг про вас и думать забудет! Но вы к нему сами явитесь и все рудные места, кои серебро содержат, передадите в казну. И живите себе спокойно.
— Благодарю вас, граф. Вы мой спаситель.
В тот вечер Демидов проиграл за карточным столом 100 тысяч рублей и слуги его поднос с серебром в зал втащили и к ногам царицы поставили.
— Твоей или моей чеканки, Акинфий Никитич? — весело спросила Анна.
— Государыня! Все что есть у меня — твое! Скажи и бери что пожелаешь!
— Выкрутился. Живи Демидов. Но впредь не греши! Я ведь не дура последняя, Акинфий Никитич. Много чего вижу и понимаю, хотя в дела твои рудные мне вникать некогда. Сам ведаешь сколь забот у меня державных.
— Вы благодетельница отечества, государыня! Век стану за вас бога молить.
Демидов пал на колени перед императрицей и припал губами к её руке. Так история с серебряными рублями и закончилась……
Глава 4 Заговор против государыни
В дремучий лес, где ветра вой.
И вдруг — о ужас! — предо мной
Манит могила глубиной.
Я знаю — хоть не видно зги,
Меня преследуют враги!
Сижу и плачу — только зря,
Ведь занимается заря…
Анна Ивановна императрица всероссийская желала престол империи, Петром созданной, не Петровым потомкам передать, а Ивановым.
Ведь старший брат Петра I Иван Алексеевич был его соправителем и обоих братьев царями провозгласили, и права они равные имели. Больше того Иван старшим был и потому его потомки о первенстве в наследовании говорить могли.
После смерти императора Петра II, настоящего внука Петра I, сына царевича Алексея Петровича, среди мужских потомков дома Романовых остался только малолетний сын Анны Петровны, герцогини Голштинской, Петр Ульрих.
Анна также желала и в роду Ивана мужского потомка иметь. Но у самого царя Ивана Алексеевича было лишь три дочери Екатерина, Анна и Прасковья. А дети были лишь у Екатерины Ивановны герцогини Мекленбургской, дочь — Анна Лепольдовна. Значит, снова Петровы потомки верх возьмут.