— А я Адмака Педрилло. И не просто мастер анекдотов придворных, но и мастер шпаги и кинжала. Вы, сударь, знакомы с кинжалом неаполитанским? Он тонок весьма и мастерства в обращении требует особого. Но кто онным владеет, тот противника быстро и без шума убивает. И главное нет от такого удара ни крови, ни видимой раны.
Принц вспомнил, что ему говорили про Педрилло, и быстро ретировался. Все равно пока их никто не слышал и честь принца не пострадает.
"Стоит попросить графа Бирена разобраться с этим шутом. Пусть он знает, как задевать высокую особу".
Но граф Бирен слушать принца Людвига не стал:
— А отчего вы сего шута сами палкой не проучили, высокродный принц?
— Но к лицу ли мне связываться с шутом? Мой титул ограждает меня от наглых выходок шутов.
— Вы так думаете? Вы принц природный, а вот я граф новоиспеченный, моя мать в лесу в Курляндии шишки сосновые собирала. Изволили про сие слышать?
— Я…, - замямлил принц, не зная, что ответить, и не понимая к чему клонит граф.
— Так вот, поскольку я граф новоиспеченный, то мыслей людей знатных разуметь не могу. Порода знаете ли подкачала. А за управой на шута к знатному лицу обратитесь.
— К которому? — спросил принц Людвиг.
— Да вон оно и само. Это князь Волковский такоже шут государыни. А вон и новый шут из знатных — князь Голицын. Подговорите их, и они совместно Адамку накажут побоями.
Принц Людвиг нахмурился:
— Вы шутите, граф?
— Шучу? Совсем нет, принц. Я совершенно серьезно.
После этого Бирен отошел от принца….
Лейба Либман прибыл во дворец. Он был взволнован. Соглядатаи донесли ему о странном разговоре, подслушанном в одном из кабаков столицы, где собирались офицеры гвардии.
Он подошел к Бирену.
— Эрнест, нам нужно поговорить.
— Сейчас?
— Именно сейчас и в уединенном месте….
Пьетро Мира среди придворных Марию Дорио узрел. Она пользовалась после концерта вниманием всеобщим. Её окружали молодые офицеры и осыпали комплиментами.
"Она флиртует с этими вельможными юнцами и ей это нравиться, — подумал Мира. — А вот мне не по душе такое внимание офицеров. Но что я могу? Будь она моей женой я бы вмешался и…. Но она мне никто. Она официальная любовница Арайя. Но он сейчас смотрит на меня и радуется. Ему плевать на Дорио. Он желает досадить мне. Что же не стоит давать ему такой возможности. Стоит напустить на свое лицо улыбку и веселость".
Арайя же не упустил возможности подойти к Пьетро.
— Рад вас видеть, сеньор шут! У вас, как я вижу, дурное настроение?
— Отчего же, сеньор капельмейтер? С чего моему настроению быть дурным? Ведь это не мне совали в руки сапфир, но так и не подарили его.
— А вот вы про что! Но императрица подарила мне ожерелье. Вы и за 20 лет службы не скопите такой суммы, сеньор дурак. А эта шлюшка Дорио любит подарки. Её глазки так и загораются при виде бриллиантов. Знаете, что она станет выделывать ради них ночью? Даже мертвый от её ласк станет мужчиной.
— Странно, — парировал выпад Арайя Пьетро, — а меня она дарит ласками просто так, без бриллиантов.
Франческо побледнел. А затем кровь прилила к его щекам. Он гневался. Пьетро решил развить успех и продолжил атаку:
— А ежели у мужчины нет ничего кроме бриллиантов, и ежели даме более в нем оценить нечего, то…. — Пьетро развел руками и улыбнулся.
— Ты думаешь, что сможешь противостоять мне, Мира? — спросил Арайя уже серьезнее.
— А отчего нет? Разве вы новый фаворит императрицы вместо Бирена?
— Нет. Я только капельмейстер. Но я один и заменить меня некем. Это фаворита найти легко, а капельмейстера трудно. А ты, Мира, всего лишь шут. И таких как ты много. Так что почаще оборачивайся отныне. Вдруг кто-нибудь использует твой любимый неаполитанский кинжал против тебя?
Капельмейстер отошел от Педрилло….
Капитан в синем семеновском мундире держал Дорио за руку и что-то шептал.
— Сударыня! У вас чудный голос. Вы богиня!
Дорио посмотрела на рослого капитана и спросила:
— Я вас раньше при дворе не видела. Кто вы?
— Капитан лейб-гвардии Семеновского полка Иван Столетов.
— О! Вы русский, а по-немецки говорите словно немец.
— Но и вы сударыня владеете немецким сносно. Ведь вы не немка?
— Я итальянка и немецкий не мой родной язык. Он грубоват, а можете ли вы говорить на языке мой родины, капитан?
— Нет к сожалению. Но сносно владею французским языком. А не желаете ли, богиня, прокатиться со мной по Петербургу?
— С вами?
— Со мной на тройке с ветерком!
— Охотно. Тем более что императрице я более не понадоблюсь сегодня.