— Крестьян? — удивился Остерман. — А на что их учить, господин Волынский? Они в рабстве у бар своих пребывают. Зачем учить их? Вы спросите у помещика — нужны ли ему образованные крестьяне?
— Просвещение должно войти в толщу народную, и тем Россия из мрака вырвется в число держав просвещенных!
— Сии проекты не ко времени Артемий Петрович, — осадила Волынского Анна. — Денег у государства на войну нет. А ты со школами для мастеровых и крестьян……
Год 1738, апрель, 2 дня. Санкт-Петербург. Пьетро Мира и Мария Дорио.
Пьетро положил голову на колени Марии, и она стала гладить его волосы. Они говорили на родном им итальянском языке.
— Ты все еще любишь меня? — спросила она.
— А разве это не заметно, Мария? Я твой раб и я у твоих ног. Ты словно заколдовала меня.
— Вокруг столько женщин, Пьетро! И ты уже не первый год привязан к моей юбке.
— Но разве только я, Мария?
— Ты про сеньора Франческо Арайя? Ну, сколько можно ревновать меня к нему. Ты сам знаешь, что я завишу от него. Он придворный капельмейстер. Или ты желаешь, чтобы я также как и ты стала шутихой императрицы?
— Но при чем здесь постель Арайя и должность певицы?
— А при том, что одно без другого невозможно. Арайя любимец государыни. Он кого желает того и выгонит из своей капеллы! А певицу он себе и другую найдет! Это только, кажется, что я незаменима. Арайя может меня заменить и выписать из Италии новую певицу!
— Мария…
— Не стоит продолжать, Пьетро! Я знаю, что ты мне скажешь! Что ты богат и сможешь меня обеспечить. Так?
— Смогу! Я смогу тебя достойно обеспечить. Или я тебе этого не доказал?
— Но я певица, а не кукла, и не шлюха, сеньор Мира! Я должна радовать публику своим голосом. Сцена для меня все. Да и как быстро я тебе надоем в качестве домашней любовницы, Пьетро?
— Мария…
— Не стоит, сеньор Мира! — она положила ладонь на его губы. — Не стоит! И ты и Арайя любите во мне певицу. И без ореола певицы я быстро вам наскучу. Сам Арайя уже не испытывает ко мне чувств как к женщине. Но когда я пою, он все еще любит меня и желает меня как женщину. И с тобой происходит нечто подобное.
Пьетро задумался. А вдруг она права? Ведь её искусство в действительности завораживало его и в моменты, когда ей аплодировал весь двор императрицы, он желал её больше всего. А если, она станет жить у него постоянно? Если она перестанет петь? Что будет?
— А если нам уехать из России, Мария? У меня есть средства, и мы можем уехать в Данию, или Голландию, или во Францию, или вернуться в Италию.
— Уехать из России? — она посмотрела на него. — И ты готов уехать? Ты готов бросить Бирона?
— А почему нет, Мария? Но согласишься ли ты ехать со мной?
— Нет, Пьетро! Я не соглашусь! И не проси меня объяснить почему. Я еще не разобралась в себе.
— Мария! Ты по-прежнему играешь со мной? Скажи, ты хоть немного любишь меня?
— Пьетро! Что такое любовь? Ты смог бы мне это объяснить? И кто смог бы? Скажи, твой Бирон любит императрицу?
— Не знаю по поводу любви. Но он к ней привык и они давно вместе. Да и она императрица. А разве можно разлюбить императрицу? Императрица это власть и сила при дворе. Императрица дала ему титул герцога. Без её поддержки он бы не получил Курляндии никогда….
— А тогда что такое любовь для тебя? Любовь ко мне?
— Это невозможно объяснить, Мария. Я хочу слышать твой голос и вдыхать запах твоих волос.
— Это снова только слова. Сегодня ты хочешь вдыхать запах моих волос, а завтра волос иной женщины. Но что такое любовь?
В этот момент в окно спальни влетел булыжник с мостовой. Вместе с ним в комнату ворвались многочисленные осколки цветного стекла.
— Что это? — Мира вскочил на ноги и бросился к окну. — Кто смеет?!
— Пьетро! — закричала Мария. — Будь осторожен!
— О, черт! Там полно людей.
— Это Арайя! Он нанял разбойников!
— Разбойников? — Пьетро посмотрел на Дорио.
— Он желает тебе отомстить. Тебе нужно уходить!
Двери дома затрещали под мощными ударами. С улицы послышались крики и ругань.
В этот момент Пьтеро увидел из окна своего врага. Сам сеньор Арайя собственной персоной.
— Он здесь, Мария. Это Арайя! И с ним человек 10 или 15. Они мой дом окружили и хотят меня схватить. И бежать некуда. Наверняка с той стороны ждет нас засада. Но тебя они не тронут. Ему нужен я.
— Он прикажет тебя убить! — вскрикнула Мария Дорио.
— Не думаю. Он приготовил для меня то, что хуже смерти. Палки и плети.
С улицы послышались новые крики. Какая-то третья сторона вмешалась в распри Мира и Арайя….
Год 1738, апрель, 2 дня. Санкт-Петербург. Пьетро Мира, Мария Дорио и сеньор Франческо Арайя.