Обычно испуганные детки, которые понимают, что напортачили, выглядят иначе. Нет, перед нами озлобленный херувимчик, пытающийся казаться этаким крутым парнем, который скорее согласится отправиться в ад, чем признает свои ошибки.
На секунду мне приходит в голову мысль не помогать оболтусу. Пара дней в центре для малолетних преступников – то, что доктор прописал.
Но тут Челси прижимает его к себе и целует в лоб. Кажется, что у нее гора с плеч упала – счастлива, но при этом явно хочет придушить племянничка.
– Слава богу, с тобой все в порядке! Все будет хорошо, Рори, не бойся. О чем ты, черт возьми, думал? Машина?! Ты больше никогда не выйдешь из своей комнаты!
Откидываюсь на спинку стула и просто наблюдаю.
Рори грубо отталкивает тетю, поведя плечом.
– Отцепись от меня! Я в порядке. Подумаешь, большое дело.
– Подумаешь? – Челси хмурится, по лицу проскакивает обида. – Ты мог погибнуть или убить кого-нибудь!
– Ну не убил же? Так что хватит беситься.
Теперь действительно хватит.
– Челси, сходи купи Риган содовую или сок. – Вынимаю из кошелька и протягиваю пару купюр. Она колеблется. Киваю в сторону Рори. – Оставь нас на минутку.
Все еще сомневаясь, Челси ставит малышку на ноги и уводит.
Как только мы остаемся одни, Рори садится.
– Что вы здесь делаете?
– Твоя тетя искала хорошего адвоката. К счастью для тебя, я лучший, и у меня выпало свободных полдня.
– А мне насрать.
Обвожу засранца оценивающим взглядом.
– Ты знатно обделался, парень.
Уверенный будто все знает, мальчишка презрительно усмехается.
– Мне девять лет. Что со мной могут сделать?
– Продержать тебя здесь следующие девять лет. По меньшей мере, – отвечаю просто.
Впервые с тех пор, как Рори вошел в комнату, его уверенность пошатнулась. Щеки покрылись нервным румянцем, голос поднялся на пол–октавы.
– Здесь не так уж плохо.
Это маленькая трещина на фасаде, но все-таки трещина.
Не трачу время, чтобы разжевать, что он несет полную ерунду. Вместо этого наклоняюсь вперед и почти по слогам втолковываю:
– Вот что будет дальше. Я позову твою тетю, и ты извинишься за то, как с ней разговаривал.
Парень этого не ожидает.
– Зачем?
– Затем, что она такого не заслуживает.
Рори опускает глаза. Неужели стыдно? Может, для этого юнца еще есть надежда.
– Потом ты будешь смирно сидеть, – показываю на него пальцем, – и позволишь ей обнимать и целовать себя. И делать с собой все, что она захочет.
Он поднимает подбородок, не готовый сдаться.
– А что, если нет?
Смотрю ему прямо в глаза.
– Тогда оставлю тебя здесь гнить.
И так и сделаю.
Рори не выглядит счастливым – кому нравится быть загнанным в угол? Ему хочется пустить в ход кулаки, поступить наперекор моему требованию – просто потому что это ультиматум.
Знаю, что он чувствует. Вижу этого мальца насквозь.
Ему нужен выход, возможность отступить, не чувствуя себя проигравшим. И я предоставляю ее.
– Можешь не изображать, какой ты крутой. И без того вижу. В твоем возрасте я был таким же упрямым, обозленным засранцем. Разница только в том, что мне хватало ума не гадить людям, которые обо мне беспокоились. – Приподнимаю брови. – А что на счет тебя?
Рори смотрит глаза в глаза. Проникает глубоко мне в душу шестым чувством, которым обладают все дети, чтобы убедиться, что я с ним искренен, а не снисходителен. Через мгновение коротко кивает и тихо соглашается:
– Ладно. Я извинюсь перед тетей Челси. И позволю целовать и обнимать себя, если это ее осчастливит.
Улыбаюсь.
– Хорошо. Крутой и в придачу умный. Теперь ты мне нравишься больше.
Оставляю Челси с детьми и поднимаюсь наверх в офис по надзору за условно осуждёнными. Стучу в кабинет Лизы Ди Маджо, хоть дверь открыта. Инспектор разворачивается на своем кресле, ее длинные светлые волосы рассыпаются по спине.
– Джейк Бекер! – Лиза встает, являя взору идеальные загорелые ноги под черной юбкой, и обнимает меня. Сохранение дружеских отношений определённо имеет свои плюсы. – Что ты делаешь в моей глухомани? – интересуется с улыбкой, отступая к столу. – Или это неофициальный визит?
– Я здесь из-за клиента.
– С каких это пор ты подался в дела несовершеннолетних?
– Длинная история, – пожимаю плечами. – Называется Рори Мак-Куэйд.
– А-а-а, – Лиза берет со стола папку. – Мой угонщик. Я взяла его дело сегодня утром. Сказал, что угнал автомобиль, далее цитирую: «Хотел узнать, также ли просто водить машину, как в игре Марио». – Качает головой. – Ну и дети пошли.
Прислоняюсь к стене.
– Он не поэтому взял машину. Есть смягчающие обстоятельства.
– Просвети меня. Я еще не успела поговорить с его родителями.
– Родителей нет. Роберт и Рэйчел Мак-Куэйд погибли в ужасной автокатастрофе два месяца назад, оставив Рори и пятерых его братьев и сестер на попечение тети, единственной оставшейся родственницы.
Лиза опускается в кресло.
– Господи.
– Пацану выпала дерьмовая карта, и он не сумел ее грамотно разыграть. Но ему не место в тюрьме. Поговори с их социальным работником; cпорю на свое левое яйцо – при жизни родителей он был просто ангелом.
– О, это и впрямь говорит о многом. Я знаю, как ты дорожишь своими яйцами.
Киваю.
– К сожалению, – вздыхает Лиза, – Рори выбрал не ту жертву. – Называет имя капризного и влиятельного бывшего кандидата в президенты. – И он требует наказать угонщика.
– Да пошел он, – рявкаю в ответ. – Помимо прочего, на какие доходы государственный служащий позволил себе такую машину?
Не знаю, то ли потому что я мечтаю переспать с его тетей, то ли потому что Рори так сильно напоминает меня самого, но, если кто-то жаждет крови этого мальчика, ему придется сначала иметь дело со мной.
– Хорошо, – соглашается Лиза. – Что ты предлагаешь?
– Назначенная судом психотерапия, раз в неделю. И ежемесячный отчет о результатах.
– Два раза в неделю, – возражает она. – И психолога выберу я, чтобы никаких шарлатанов.
– Согласен.
Лиза осматривает меня с головы до паха.
– Ты меня поражаешь, Джейк. Не помню, чтобы ты когда-нибудь был таким… мягким.
Склоняюсь над ней, ухватившись за ручки кресла, и ухмыляюсь.
– В моем словаре нет слова «мягкий». Я по-прежнему тверд, как камень.
Глаза Лизы останавливаются на моих губах.
– Приятно слышать. Особенно учитывая, что мы с Тедом расстались, – демонстрирует отсутствие обручального кольца на левой руке.
Лиза определенно относится к категории «знакомых» женщин. Что означает никаких неловких первых свиданий, никаких двадцати идиотских вопросов, которые я не хочу задавать, на которые не имею желания отвечать. На повестке дня только секс.
Отлично.
Продолжает:
– Длинная история. Которую, я уверена, ты не захочешь слушать.
Да, Лиза хорошо меня знает. Спрашиваю:
– Тебе все еще нравится текила?
– Да. У тебя все еще есть мой номер?
– Есть.
Ее улыбка полна обещания.
– Хорошо. Воспользуйся им.
Я выпрямляюсь и иду к выходу.
– Непременно.
– А я займусь бумагами.
Через пару часов, после получения одобрения в отделе по работе с несовершеннолетними и быстрого обязательного визита к равнодушному судье, Рори выходит вместе с нами из здания суда. Возвращаемся в мой офис забрать его многочисленных братьев и сестер. Все они выглядят довольными его возвращением, если ласковое «тупой идиот» и любопытные расспросы о пребывании в тюрьме можно считать показателем. К тому моменту, когда я провожаю Челси с ее подопечными к машине, небо уже стемнело. Жду у водительской двери, пока она рассаживает и пристегивает детей.